Чародей поневоле

— Честное слово, Род,— укоризненно проговорил Векс,— я должен заметить, что твоя манера управления…

— Гвендилон!!! — крикнул Род во всю глотку.

С высоты донесся крик, похожий на крик чайки.

Род запрокинул голову.

Скопа. Та самая. Он был готов поклясться. Да что там «готов»! У него и сомнений не было!

Птица снизилась и закружила над головой Рода, торопя его своим криком.

Но как она только умудрилась вложить в клекот скопы столько женственности?

Птица умчалась прочь и, летя над самой землей, устремилась вслед за конем Логира.

Вернулась, снова сделала круг над головой Рода и вновь устремилась вперед.

— Ладно, ладно,— проворчал Род,— Я тебя понял. Мне пора трогаться и перестать задерживать остальных. Векс, ступай за этой птицей. Векс? Векс!

Конь стоял на негнущихся ногах, голова его неподвижно повисла.

Что ж… Векса можно было понять. Психика Рода тоже подверглась недюжинному испытанию. Он вздохнул и нажал кнопку перезарядки робота.

Через полчаса лошадей пустили рысью, а к рассвету старый герцог уже устал настолько, что с трудом держался в седле.

Честно говоря, и Род был не в лучшей форме. Поравнявшись с герцогом, он сказал:

— Вон на том поле есть стога, милорд. Нам нужно остановиться и передохнуть. Скоро рассвет, а при свете дня нам ехать опасно.

Логир, полусонно моргая, поднял голову:

— О да, да. Конечно.

Он натянул поводья своего коня. Род и Том последовали его примеру.

Преодолев придорожную изгородь, спутники направили лошадей к ближайшему стогу. Род спешился и успел подхватить герцога, иначе бы тот без сил соскользнул наземь. Большой Том расседлал коней и пустил пастись, а Род отвел (даже, скорее, отволок) старого аристократа к стогу, после чего втащил его наверх.

Уложив Логира на мягкое сено, Род отошел в сторонку и еле слышно проговорил:

— Векс.

— Да, Род.

— Уведи своих сородичей подальше отсюда — куда-нибудь в такое местечко, где бы вас троих было трудно заметить, а на закате возвращайтесь сюда.

— Хорошо, Род.

Род немного постоял, прислушиваясь к удаляющемуся конскому топоту.

Опустил глаза, посмотрел на Логира. Старик крепко спал. Нервное напряжение, долгий путь верхом, не говоря уже о том, что он столько времени провел, не ведая сна.

Род забросал спящего лорда сеном, поискал глазами Большого Тома и успел заметить исчезающие в сене сапоги своего слуги. Сбрую и седла Том уже спрятал. Вскоре из сена высунулась обветренная физиономия Тома.

— Вам бы лучше спрятаться поскорей, хозяин. Скоро солнце взойдет, нельзя, чтобы нас увидели крестьяне.

— А они не подойдут к этому стогу?

— Нет. Это поле далеко от замка, так что за этим сеном явятся еще только через несколько дней.

Род кивнул, раскинул руки, подпрыгнул и съехал со стога на спине. Том уже заканчивал маскировку.

— Доброй ночи, Большой Том.

— Доброго утра вам, хозяин,— отозвался приглушенный голос из глубины стога.

Род усмехнулся, покачал головой и отправился к соседнему стогу. Взобрался наверх, утрамбовал сено так, что получилась вмятина, и, испустив блаженный вздох, улегся и вытянулся.

Но тут послышался свист крыльев, и рядом с Родом на сено опустилась скопа, легла набок… и через мгновение подле Рода уже лежала Гвендилон.

Она хитро усмехнулась и принялась распускать шнурки на корсаже.

— Двадцать четыре часа, милорд. От рассвета до рассвета. Вы дали слово повиноваться мне все это время.

— Но… но… но…— Род, выпучив глаза, смотрел на Гвендилон. Она сорвала с себя корсаж и отбросила его в сторону, затем принялась снимать блузку.— Но… должен же кто-то стоять в дозоре!

— Не бойтесь,— проворковала она. Снятая блузка взлетела вверх и упала на сено.— Об этом позаботятся мои друзья.

— Твои друзья? — рассеянно спросил Род, думая совсем о другом: он заметил, что здешняя цивилизация еще не додумалась до изобретения бюстгальтера.

— Да, Маленький Народец.

В одно мгновение к кучке снятой одежды прибавились юбка и сабо.

Когда Род высунул голову из стога, садилось солнце. Его лучи окрасили сено в алый цвет.

Род огляделся по сторонам, вдохнул прохладный, свежий вечерний воздух и с наслаждением потянулся.

Чувствовал он себя просто прекрасно.

Он одним движением руки отшвырнул сено, вспомнил о том, как чудесно прошел день, и пробежался любовным взглядом по изгибам тела Гвендилон.

Род наклонился, и их губы соединились в долгом глубоком поцелуе. Гвен проснулась.

Род отстранился, девушка приоткрыла глаза. Губы ее тронула неторопливая, счастливая улыбка.

Она потянулась — медленно, по-кошачьи. Род поразился тому, как тут же участился его пульс, и мысленно поднял свою самооценку на балл.

Гвендилон он и так уже выставил самую высокую оценку и вдруг не без тревоги поймал себя на мысли о том, что сожалеет о своем бродяжническом образе жизни. И еще его жутко грызла совесть. Гвен заглянула в его глаза и серьезно спросила:

— Что вас печалит, господин?

— Скажи, Гвен, ты никогда не сожалеешь о том, что тобой пользуются?

Она лениво улыбнулась:

— А вы сожалеете, господин?

— Да нет…— Род нахмурился, отвел взгляд.— Но я — другое дело. Я мужчина.

— Правда? Ни за что бы не догадалась,— проворковала она, покусывая мочку его уха.