Чародей поневоле

Королева сидела, откинувшись на восемь или девять обтянутых сатином пуховых подушек и прикрыв глаза от блаженства. На ее губах играла едва заметная улыбка. Она наслаждалась тем, что впервые за прошедший день пребывала в подлинной роскоши.

Возможно, Катарина в данный момент находилась в смертельной опасности, но она явно об этом не подозревала.

Бром, как водится, сохранил все в тайне.

Королева протянула руку к одной из фрейлин, и женщина подала ей кубок с подогретым вином. Катарина грациозным движением поднесла его к губам.

– Тпрру! – Род вскочил на ноги, перехватил левой рукой кубок на полпути и убрал его подальше, одновременно доставая правой рукой свой «рог единорога».

Катарина изумленно уставилась на него, затем глаза ее сузились, а лицо раскраснелось.

– В чем дело, сударь?

Но Род во все глаза глядел на ножны кинжала – «рог единорога». Вдруг у него за ухом раздался голос Векса.

– Субстанция в анализаторе токсична для человеческого метаболизма.

Но ведь Род не успел налить в рог ни капли вина. В нем не было ничего... Кроме воздуха.

Род нажал шишечку, и рог приобрел пурпурный оттенок.

Катарина в ужасе уставилась на ставшую фиолетовой поверхность ножен кинжала.

– Что это значит, сударь? – ахнула она.

– Отравленный воздух, – отрезал Род. Он сунул кубок служанке и оглядел комнату. Что-то здесь испускало ядовитый газ. Очаг. Род подошел к камину и подержал рог перевернутым над пламенем, но ножны, напротив, посветлели и стали бледно лиловыми.

– Не здесь, – Род развернулся, поднимаясь на ноги. Он прошелся по комнате, держа рог перед собой, словно свечу. Цвет ножен не изменился.

Род нахмурился и почесал в затылке. Куда он сам поместил бы баллончик с ядовитым газом? Как можно ближе к королеве, конечно.

Род повернулся и медленно пошел к кровати с балдахином.

Когда он приблизился к Катарине, ножны вновь стали фиолетовыми.

Дрожа от страха, королева завороженно уставилась на рог. Род медленно опустился на колени. Рог приобрел пурпурный оттенок, становясь все темнее и темнее.

Род откинул простыню и заглянул под кровать. Перед ним на каменном полу курилась жаровня.

Ухватившись за длинную ручку, он рванул жаровню на себя, затем перевернул рог над одной из дырочек в крышке... если ему не изменяет память, отверстий там быть не должно... Рог стал траурно-черным.

Род поднял взгляд на Катарину. Та прикусила костяшки пальцев, чтобы не закричать.

Повернувшись, Род протянул жаровню часовому.

– Возьми и выброси это в ров, – приказал он. Часовой бросил копье, схватил жаровню и вышел, держа ее как можно дальше от себя.

Род медленно повернулся обратно к Катарине.

– Мы вновь перехитрили баньши, моя королева.

Катарина вынула дрожащую руку изо рта, затем плотно сжала губы, на миг крепко зажмурилась и сжала кулачки так, что побелели костяшки пальцев. Когда она вновь открыла глаза, в них пылал дикий огонь, по губам ее скользнула едва заметная улыбка.

– Господин Гэллоуглас, останьтесь со мной. Все остальные – удалитесь!

Род судорожно сглотнул и почувствовал слабость в членах. В тот миг ему показалось, что она самая прекрасная женщина на всем всем свете.

Гвардейцы, фрейлины и пажи со всех ног кинулись к двери, грозя устроить там грандиозную давку.

Карлик рявкнул, и пробка рассосалась. Через тридцать секунд в комнате остались лишь королева, Род и Бром О'Берин.

– Бром, – скомандовала Катарина, не сводя глаз с лица Рода. Ее улыбка начала превращаться в оскал.

– Бром О'Берин, вы тоже оставьте нас.

Мгновение Бром возмущенно смотрел на нее, затем плечи его поникли, и он неуклюже поклонился.

– Хорошо, моя королева.

Дверь тихо закрылась за ним.

Катарина медленно откинулась на подушки. Она лениво потянулась с кошачьей грацией и взяла Рода за руку. У нее была очень мягкая ладонь.

– Вы уже дважды спасли мне жизнь, господин Гэллоуглас.

Ее голос напоминал бархатистое мурлыканье.

– Это моя... моя привилегия, моя королева. – Род выругал себя за то, что вел себя словно мальчишка, пойманный за чтением «Веселого холма».

Катарина мило нахмурилась, поджав подбородок и коснувшись губ указательным пальцем.

Затем она улыбнулась и перекатилась набок. Бархатный халат приоткрылся. Здесь явно было принято спать голышом.

«Помни, паренек, – сказал себе Род, – ты всего лишь странствующий коммивояжер. Ты проснешься утром и снова отправишься в путь. Ты здесь для того, чтобы насаждать демократию, а не ухаживать за королевой. Нечестно злоупотреблять ее благодарностью тебе, если ты не собираешься остаться здесь навсегда...» Но имели ли эти доводы хоть какую-нибудь силу?

Катарина играла висевшим у нее на шее амулетом. Ее зубки покусывали нижнюю губу. Она смотрела на него, словно кошка, прикидывающая на глазок размеры канарейки.

– Солдаты со щитами без герба, – промурлыкала она, имеют определенную репутацию...

У нее были влажные и очень полные губы.

Род почувствовал, как его губы зашевелились, и услышал свой собственный запинающийся голос:

– Подобно... подобно тому, как моя королева жаждет искоренить зло в ее стране, я... надеюсь смыть пятно с репутации солдат удачи. Я сделаю все... для блага Вашего Величества.