Чародей колдовского мира

Все больше и больше сил вкладывал я в этот поиск. Чувствовал, как меня поддерживает воля Киллана. Мысль устремлялась все дальше, дальше… Но ответа не было. Если бы Каттея была поглощена собственным заклинанием, мы бы почувствовали это и были бы предупреждены. Нет, это было полное отсутствие, такое же полное, как в прошлом, когда ее скрыли от нас стены Тайного Святилища волшебниц.

Копье моей мысли все стремительней неслось во всех направлениях. Но цели не было, только пустота, которая становилась все более зловещей. Я оторвал голову от дрожащих рук и посмотрел на Киллана, увидел, как посерело его загорелое лицо, и понял, что нас обоих охватил страх.

— Исчезла! — Он произнес это шепотом, но, должно быть, окружающие его услышали, потому что тоже выглядели пораженными и удрученными.

— Куда? — Для меня это было самое важное. Когда я призвал Каттею с острова на озере кроганов, ответ ее звучал слабо, его трудно было понять, он миновал мили вражеской территории; но все же моя мысль достигла ее, и она ответила. А в защищенной Долине, где нет никаких преград, я вообще не могу ее отыскать.

Я обратился к Дахаун.

— А где находится то место силы, куда она направилась?

— В Высотах, напротив восточного конца Долины.

Высоты — Динзил! Для меня ответ был так ясен, словно написан в воздухе огненными рунами. И Дахаун была ясна моя мысль.

— Почему ты так считаешь?

Значит, Дахаун не оспаривает вероятность моей догадки; она просто хочет выяснить причины.

— Да, почему? — Это Киллан. — Каттее он нравился, это правда. Но она не уехала бы к нему, не поговорив с нами, тем более что сказала, что отправляется искать с помощью сил тебя.

— Не добровольно, — сказал я сквозь стиснутые зубы.

Дахаун покачала головой.

— Это невозможно, Кемок. Ее, обладающую такой силой, невозможно вопреки ее воле увести через нашу защиту. Ведь все выходы из Долины охраняются.

— Не думаю, чтобы она согласилась…

— Откуда ты знаешь, какие аргументы она услышала? — спросил Кемок.

Я повернулся к нему; часть моего страха превратилась в гнев, нацеленный на того, кто рядом:

— Почему ты не поддерживал с ней мысленный контакт? Ты бы знал, что с ней.

Он вспыхнул. Но ответил сдержанно:

— Потому что она так хотела. Она говорила, что должна беречь энергию для своего поиска. Сказала, что хоть она много знает, обет волшебницы не давала, не получила волшебный камень и не была допущена в их круг. Поэтому она часто сомневается и, и ей требуется вся сила.

Похоже на собственные слова Каттеи, и я понял, что Киллан говорит правду. Но все же… он мог защитить ее и не защитил. И я продолжал испытывать несправедливый гнев. Я снова обратился к Дахаун:

— Может Шил отвезти меня туда, куда ушла Каттея?

— Не знаю. Да, он может идти в том направлении. Но другой вопрос, сможешь ли достичь этого места ты, лишенный защиты.

— Только испытание может на него ответить. Позволь мне попытаться…

Но у меня не было такой возможности. Не успел я закончить, как одна из птиц устремилась вниз и села на плечо Дахаун. Послышалась не обычная приветственная трель, а болезненный крик, явно сообщающий о беде. Эфутур и остальные вскочили и устремились к выходу. Дахаун посмотрела на нас, пришедших из Эсткарпа.

— Они двинулись на Долину, как и предупредила тебя кроганская девушка, Кемок.

Так началась осада Долины. Горькое это было время. Символы охраняли входы, но были еще многие мили утесов, и на них карабкалось пестрое войско чудовищ, пытаясь найти доступ. Вокруг границы, которую мы охраняли, собирались грозовые тучи; нас хлестал ветер, обрушивались потоки. Тьма скрывала тех, кто пробовал взобраться. Удары силовых хлыстов временами невозможно было отличить от ударов молний.

Последовала серия диких схваток. Иногда наступали передышки, какие случаются даже в самых сильных бурях. Но потом сражения начинались снова, и нам постоянно приходилось быть настороже: мы не знали, когда начнется следующее нападение.

Некоторых наших врагов я встречал раньше. Расти не могли подниматься на утесы, а Серые в их псевдочеловеческом обличии находили опору. Были и другие существа… плывущие туманы, которых мы, из-за гор, боялись больше всего, потому что у них не было плоти, доступной нашим мечам и стрелам… огромные бронированные чудища, возившиеся у основания скал; они не могли подниматься, но с мрачной свирепостью вонзали когти в природные стены.

Над головой носились летающие существа, и с ними сражались фланнаны, птицы и вранги с горных вершин. Это была кошмарная битва; даже те из нас, кто много лет назад участвовал в войне с ужасающими чужаками колдерами, считали эту схватку более страшной.

Не знаю, сколько времени мы оборонялись, потому что дни были почти такими же темными, как ночи. Когда наступал день, столбы огненного пламени вздымались из расселин в скалах. И при таком свете наши противники утрачивали стремление пробиваться наверх.

У зеленого племени было свое волшебство, к которому оно обращалось. Дахаун и другие не принимали непосредственного участия в боях, но призывали и направляли силы, которые мне были совершенно неизвестны.