Чародеи Юга

— Знаешь, в тот день многое в моей жизни поменялось. Я ведь и вправду верил, что если погибну, то непременно к Митре на небеса попаду. Я же его слуга истинный, и все те мерзости, что творю, делаю исключительно во благо света. Если всё действительно так, то не хочу я Митре служить. Не мой это бог! — Зеленый глубоко вздохнул, глотнул вина и продолжил. — Мы бежали из той деревеньки что было сил. Было настолько страшно, что даже о направлении не задумывались. К вечеру мы набрели на маленькую часовенку, располагавшуюся на холме рядом с одним из погибших сел. Каково же было наше удивление, когда мы увидели свет, горящий внутри, и услышали голоса людей. Любопытство наше пересилило страх перед заразой, и мы вошли внутрь. К нам вышел молодой митрианский монах с очень доброй улыбкой. Он представился. Звали его Серафим. Монах рассказал, что внутри часовни, он с братьями организовал приют, где лечит от ран и болезней и солдат, что немедийских, что аквилонских, и жителей сельских, и горожан. Всех, кому нужна была помощь. Я было собрался ужаснуться такому рассаднику чумы, но обратил внимание, что внутри нет никого с признаками этой болезни. И, вообще, вся обстановка была братская: двоё аквилонских солдат ухаживали за немедийцем, потерявшим в боях обе ноги, какая-то знатная дама разносила еду крестьянам, митрианцы бегали от одного больного к другому, стараясь не оставить никого без помощи и утешения. Серафим рассказал нам, что Митра всегда готов защитить тех, кто в него верит, кто готов жизнь свою отдать, а другого спасти. Потому не делали они с братьями разницы между людьми помощи просившими. Чумы в самом начале они не испугались, решив, что всё руках Митры, и коли решит он забрать их жизни, так тому и быть. Но болезнь их не тронула. Каждый, кто приходил сюда выздоравливал. Серафим предложил нам ночлег и скромный ужин. Мы с радостью согласились. Только на душе было всё равно не спокойно. Несмотря на то, что здесь тепло и хорошо, вокруг продолжали гибнуть люди, а как остановить мага мы не знали. То, что оказалось не по силам пятерым, вряд ли удастся осуществить двум выжившим. Поужинав, Белый велел мне отправляться спать, а сам пошел к алтарю и всю ночь молился Митре с тем, чтобы тот ниспослал ему решение нашей проблемы. На утро я узнал о нем. Все пять монахов должны были облачиться в Цвета, принести наши клятвы и отправиться во второй поход на мага. Серафим и остальные братья уже знали обо всем. Они согласились. Только Серафим истребовал от нас обещание дать ему шанс взять мага живым, ибо любое убийство претит учению Митры. Белый согласился. Оставив приют на попечении немедийского десятника, немного разбиравшегося в лекарском ремесле, мы двинулись в ту проклятую деревню. Заряженных амулетов почти не осталось, а потому рассчитывать мы могли лишь на удачу. У самой границы деревни Серафим сказал, что хочет пойти к магу в одиночку и уговорить того сдаться. Я в подробностях рассказал ему о том, что произошло, когда мы были здесь в первый раз, и поинтересовался по-прежнему ли тот хочет идти на переговоры. Монах поблагодарил меня и снял с себя все защитные амулеты, заявив, что теперь он точно знает, что они ему не понадобятся.

— Это был Серебряный? — перебил рассказчика Красный.

— Да. Когда он шел к дому, я про себя гадал, как именно он погибнет. Но он делал шаг за шагом и ничего не происходило. Ничто не шевелилось. Я было тоже рванулся вперед, но Белый сжал мне плечо, показывая, что я там буду явно лишним. Так Серафим беспрепятственно дошел до дома, служившего магу логовом. Мы ждали чего угодно: гибели Серебряного, каскада молний, сметающего с лица всю деревню, монаха выволакивающего упирающегося руками и ногами стигийского мага. Произошло же совсем иное. Серафим вынес на руках чумазую девушку лет семнадцати. Связано говорить она не могла, только всё время плакала. До меня не сразу дошло, что это и есть наш маг. Лишь, когда Белый заметив моё замешательство, приподнял бровь, давая понять насколько он удивлен внешнему виду нашего противника, я осознал, что мы победили. Белый запретил нам пытаться проникнуть в ныне пустующий дом, опасаясь оставленных ловушек. Девушка за всю обратную дорогу до Тарантии не проронила не слова и ни на шаг не отходила от Серафима. В столице мы отдали её в руки магов, которые пообещали всем нам и Серебряному, в частности, что ничего плохого с ней не сделают. Обманули. Я об этом узнал через год после тех событий. Тех мучений, что бедняжка вытерпела перед смертью не пожелал бы никому. С Серафимом я этим своим знанием так и не поделился, но мне кажется, что он всё-таки узнал правду. Он не приемлил смерть, как меньшее зло. Ему было не место в Кольце Кинжалов. Убийство было противно его натуре. Мне кажется, что он оставался среди нас, надеясь уменьшить количество невинно убиенных и смягчить наши сердца, чтобы мы тоже однажды прозрели.

— Так что же тогда произошло? — спросил Красный. — Что за девушка? Как она смогла сотворить столь сложное заклятье?