Чародей и дурак

Кровь, сочась между его пальцами, бежала по бедру.

— Нет. Мы пойдем вместе. — Крики и шаги приближались. Джек протянул Таулу руку. — Пошли.

Таул стиснул его руку. Они постояли еще миг, связуемые кровью рыцаря, потом разняли руки и побежали.

Над Большим Хребтом стояла полная тишина. Воздух, прозрачный и холодный как алмаз, пронизывал до костей. Тропа, скалы и растения покрылись льдом. Тонкий и призрачно белый, он крепчал под луной.

Луна висела над горами, далекая и бесстрастная, как древняя богиня.

Кедрак, первенец Мейбора и наследник самых богатых поместий в Королевствах, стоял на взгорье, оглядывая свое войско. Шесть тысяч человек ждали в полной готовности. Шесть тысяч вооруженных до зубов, рвущихся в бой, жаждущих убивать. Им наскучило долгое бездеятельное лето в Аннисе. Их возбуждение пьянило Кедрака. Пять часов назад он приказал им спать — с тем же успехом он мог бы приказать мертвым подняться.

Ни один человек не спал. Солдаты, сидя кругами, не зажигали костров, не пили и не разговаривали — они ждали. Те, что носили латы, поневоле сидели прямо; те, что в кольчугах, держались прямо по доброй воле.

Звуки натачиваемых клинков и застегиваемых пряжек давно утихли. Теперь слышалось только ржание лошадей да побрякивание их сбруи. Людям не терпелось начать — слишком давно они ждали этого. Им понадобится добрых четыре часа, чтобы спуститься с гор и выйти на равнину к югу от Брена. Кедрак взглянул на луну. Если он отдаст приказ сейчас, к рассвету они будут на месте.

Он поднял обтянутый перчаткой кулак, посчитал до шести — по счету на каждую тысячу — и опустил руку.

Горный склон пришел в движение. Темные фигуры поднимались со льда, всадники садились в седла, знамена разворачивались, солдаты строились в ряды. Кедрак не стал напутствовать их — в их нынешнем настроении слова не имели смысла. Они знают, что им делать. Они не станут брать пленных. Они истребят всех высокоградцев до единого.

Кедрак спустился со взгорья. Позади снежная буря, впереди Брен — и, если он встретится в поле с отцом, будь что будет.

Они мчались по коридорам с обагренными кровью мечами — кровь не успевала сохнуть среди сырости каменных стен. Джеку казалось, что его легкие вот-вот лопнут, а в голове стучал молот.

Теперь они быстро спускались вниз. Коридоры, идущие под уклон, больше походили на туннели, и камни были гладкими только там, где далеко выступали из стены. Узость ходов играла им на руку — жрецы могли нападать на них только по одному.

Поджегши один коридор, где по стенам тянулись книжные полки, Джек и Таул немного оторвались от погони — хотя пожар произвел больше дыма, чем огня, и выиграли они разве что минуту. Но жрецы поджидали их и впереди, а стены здесь были голы и поджигать было нечего.

Все ниже сходили они, прорубая себе дорогу и выбирая ходы потемнее. Они ни разу не остановились, чтобы перевести дух. Воздух сгущался и пульсировал. Он волнами бил Джеку в лицо, но Джек слишком обессилел, чтобы пугаться.

Потом он услышал шум — высокий, нестройный, похожий на заливистый лай гончих, идущих по следу. Все волосы на теле у Джека встали дыбом. Это были не гончие — это были оракулы, и они ждали его. Да, ждали. Как ждала его старуха в качалке, как ждала стена, о которую он ударился головой, как ждал весь остров. Не жрецы, не люди в клобуках, но камень и почва.

Таул расчищал ему дорогу. Кровь обрызгала Джеку лоб и щеки. Он выронил свой меч, не в силах больше его держать. Он вступил в толпу мятущихся, охваченных паникой жрецов, даже не помышляя о защите. На то есть рыцарь — пусть делает свое дело.

Видимый мир отходил прочь. Оракулы завывали, ритм звучал, кровь, остывая, холодила кожу.

И он оказался в пещере, как это и было написано ему на роду. Купол ее потолка был прошит жилами кристалла, внизу ровными рядами стояли камни. К каждому был привязан человек. Оракулы выли и безобразно дергались в своих путах, но Джека они не трогали. Они мало что значили — все дело было в самой пещере.

Она была центром острова, его сердцем. Она излучала силу, заставляя все остальное звучать с ней в лад. Сердце Джека тоже застучало, чтобы попасть в ее ритм, — биение в голове уже с ним совпало.

Таул был одновременно сбоку, сзади, спереди. Его серебристо-красный меч, сверкая в воздухе, словно щитом ограждал Джека. Бряцание стали, хриплое дыхание, предсмертные вопли — все это казалось таким далеким. Джек слышал только пульс и шел за ним в глубину пещеры. Его глаза ничего больше не видели, но кровь влекла его вперед.

Дойдя до дальней стены, он вытянул руки и уперся ладонями в скалу. Толчок, такой же, как раньше, только еще мощнее и призывнее, прошел по его телу. Джек дернулся, и все его мускулы напряглись. Теплый воздух омыл его с головы до ног. Джек чувствовал сердце пещеры, ее страшную древнюю власть.

Внезапно он понял, что должен делать.