Чародей фараона

Вот он уже на расстоянии удара…

Какая‑то часть сознания парня подсказывала, что надо бы дать противнику сначала показать, на что тот способен, и уж на этом основании строить тактику боя, но Даня отлично понимал, если предоставить нетеру беспрепятственную возможность показать себя, то делать выводы, скорее всего, будет некому.

Поэтому он ударил первым, со всей скоростью и силой, на какие был способен.

Ударил самым убийственным приемом, который знал – крепко сведенные пальцы одной руки в глаза, другой – в горло.

«Великая лягушка сокрушает тигра и дракона».

Правильно проведенный прием отбить было невозможно. Но на этот раз у лягушки ничего не получилось. Данька пролетел шагов пять, с маху врезавшись спиной в колонну.

Боль взорвалась в голове пучком искр, но все же археолог сумел не упасть и вновь ринулся в атаку, стараясь носком сандалии попасть Хонсу в самое болезненное место, какое есть у мужчины.

Скиталец вмиг ушел с линии атаки, и Горовой еще успел увидеть раскрытую ладонь нетеру, летящую ему в лицо…

Осознал себя Даниил, только лежа у противоположной стены и чувствуя, что уже не встанет. Пожалуй, сравнить это ощущение можно было с тем, как если бы он получил удар гранитной ладонью от какого‑нибудь ожившего истукана у входа в треклятый храм.

Да, вот и все… Не нам, людишкам, драться врукопашную с богами…

Сквозь пелену боли и головокружение молодой человек увидел нависший над ним силуэт.

– Ты позабавил меня, – спокойно сказал Хонсу. – И умрешь легко, как я и обещал.

Он занес ногу прямо над головой студента, чуть согнув ее в колене.

«Все – теперь точно конец».

Вот судьба – быть раздавленным сандалией египетского бога за четыре с гаком тысячи лет до своего рождения…

Ярчайшая вспышка ослепила Даню, и окружающий мир почти пропал.

Но перед тем как слезы окончательно затопили обожженные глаза, он успел разглядеть, как, охваченный золотистым пламенем, истаивает, растворяется нетеру‑предатель.

Последнее, что услышал парень, был долетевший откуда‑то издалека придушенный вопль – вполне человеческий.

Очнулся Даниил оттого, что чей‑то шершавый влажный язык настойчиво гулял по его лицу и телу. Из чего следовало, что он, во‑первых, жив. А во‑вторых, что «наши победили».

Открыв склеенные кровью веки, Горовой почти с наслаждением узрел волчью мордаху усердно трудившегося над ним бога.

– Упуатушка, – пробормотал Даня опухшими губами. – Ты с ним справился?

– Я его… проводил, – нарочито скромно произнес Упуат. – Ты же знаешь, что я Проводник. Вот теперь он в Дуате.

– А он… не вернется?..

– Вернется, конечно. Может, лет через пятьсот. Без второго знака да без…

Волчок сделал красноречивую паузу.

– Ладно, идти сможешь? Вижу – нет. Сейчас я тебя полечу.

Еще несколько минут интенсивных прикосновений собачьего языка, и Даниил ощутил, что вполне может встать на ноги и даже идти.

Конечно, чувствовал он себя довольно скверно, но по крайней мере мог свободно передвигаться, и голова была вполне ясной.

Поднявшись, для этого все же пришлось опереться о стену, Даня увидел живого и невредимого Джедефхора, а с ним – Рахотепа и воинов. Слава всем богам, они тоже были живы. Правда, их вид говорил о только что перенесенной жестокой схватке – всех пятерых телохранителей украшали окровавленные повязки, а двое еле держались на ногах, тяжело опираясь на обломки копий. Но могло ведь быть и хуже.

Все вместе, тревожно озираясь, они пересекли зал, ставший местом битвы человека с богом, что оказалась для последнего роковой.

Вот и ведущий из зала коридор. Египтяне осторожно пересекли его. На их пути оказалась только одна решетка с копьями, падающая с потолка, но Упуат обезвредил ее, сломав примитивный спусковой механизм.

– Все, – несколько ошарашенно произнес волчок. – Пришли… М‑да…

Они оказались в квадратной, с не слишком высоким потолком комнате, стены которой были выложены аккуратно нарезанными плитками алебастра.

Ни единой двери, ни единого отверстия – ничего. Упуат некоторое время напряженно стоял, словно к чему‑то прислушиваясь или чего‑то ожидая. Усы на его острой морде слегка подрагивали.

– Они там, – решительно бросил пес, указывая на торцевую стену. – Во всяком случае, Тот. Уж своего собрата я почую где угодно.

Трое воинов, те, что могли свободно двигаться, и Даниил принялись простукивать стену. Но камень отзывался глухим звуком монолита.

– Тут наверняка замок с секретом или еще что‑то такое, – ответил Путеводитель, когда Даня доложил ему результаты.

– Ну, так поищи их, – буркнул археолог. – А еще лучше – открой. Магию пусти в дело или не знаю там…

– Пробовал, – сконфуженно сообщил Упуат. – Не получается. Тут такое место, где наша сила почти не работает. Подвалы храма Забытого Бога. Думаешь, почему акху удалось взять Тота в плен? Все заэкранировано настолько, что никакие волны не проходят. Ни электромагнитные, ни биологические. То‑то мы никак не могли связаться с Носатым. Или вычислить Скитальца…

При упоминании предателя нетеру злобно рыкнул.