Чародей друидов

– Ты сказал, и мы услышали, пусть отец древа решит, достоин ли ты познать мудрость его и получить благословление нашей богини. Теперь подойди к нам и предстань перед старейшинами, они совершат последние приготовления и облачат тебя в одеяния страждущего. Но помни, если отец древа узрит в тебе зло, ты умрешь. И в том будет и наша вина, пройдут годы, возможно, десятилетия, прежде чем отец древа ответит нам на наши молитвы. У тебя еще есть возможность отказаться и покинуть священную рощу, мы поймем.

– Я не изменю своего решения, о, верховный жрец, – твердо ответил Лин. – В моем сердце нет зла, я не жажду власти или могущества. Я лишь хочу получить ответы.

– Ответы? Что ты хочешь знать?

– Кто я? И как попал в лес богини Гарины?

– Кто ты? Но ты сам ответил на этот вопрос. Ты друид.

– По духу да. Но, тем не менее, кто я? И почему я оказался здесь?

– Что ж, возможно, ты сможешь получить ответы, – выдохнул Дамир. – Теперь ступай, старейшины ждут.

Пение жрецов усилилось, когда Лин подошел к старейшинам народа друидов. Те, не говоря ни слова, знаками велели ему раздеться, после чего надели на него серо-коричневый балахон, затем один из старейшин подошел к Лину, держа в руках глиняную миску, наполовину заполненную вязкой и маслянистой, как показалось Лину, массой. Осторожно обмакнув в нее свой палец, он несколько раз провел им по лицу Лина. За ним то же самое повторили и остальные старейшины.

«Руны посвящения, – мелькнуло в голове Лина. – Вот и началось».

Пение жрецов смолкло, и вновь раздался голос Дамира:

– О, Отец Древа, внемли нам, сегодня день страждущего, мы приняли его как сына и как сына нашего воспитали. Он принял решение пройти посвящение, а мы не видим причины отказать ему в этом. О, Отец Вечного леса, в твоей власти жизнь его и смерть, как и каждого из нас, если изменим мы законам нашей богини. Пусть он увидит мир твоими очами, а ты его. Отвори лоно свое и позволь страждущему войти в него, о Отец Древа.

– Рахха о Нджаахим Сурраахим, – воскликнули жрецы.

– Рахха о Нджаахим Сурраахим, – вторили им старейшины.

– Рахха о Нджаахим Сурраахим, – незаметно для себя стал повторять за ними Лин.

Вдруг раздался глухой и низкий гул, земля затряслась и пошла волнами. С трудом удержавшись на ногах, Лин обернулся, все жрецы и старейшины, за исключением верховного жреца Дамира, пали ниц перед Отцом Древа, при этом не переставая выкрикивать заклинания.

– О, Отец Древа, ты услышал наши молитвы, – кричал Дамир. – Будь милосерден к страждущему, он ждет твоей воли.

Вновь раздался гул, затем с треском и скрежетом огромный ствол Отца Древа раскрылся.

– Ступай, страждущий, Отец Древа ждет. Ступай, да пребудет с тобой свет богини Гарины и милосердие Отца Древа. Ступай, да одарит тебя Отец Древа мудростью своей и силой.

Лин мельком глянул на верховного жреца, кивнул и направился к Отцу Древа. Его немного трясло, но отнюдь не от страха, скорее от волнения и трепета. Подойдя ко входу, он выдохнул и смело шагнул вперед, вновь раздался треск и скрежет. Отец Древа принял Лина в лоно свое.

* * *

– Барклай, отбери пять сотен воинов и поставь над ними одного из наших капитанов, – рявкнул Жигаро.

Барон, словно пойманный лев, метался из стороны в сторону по залу своего замка. Гнев, обуявший Жигаро, словно железными клещами душил его, не давая вдохнуть полной грудью, мешая дышать. В ярости он разнес в щепки стул, некстати попавшийся на пути, затем окинул зал горящим от бешенства взглядом, с шипением выдохнул и плюхнулся в кресло. Впрочем, то, на чем сидел барон, креслом можно было бы назвать с большой натяжкой. Огромное, обитое дорогим асанинским бархатом, обрамленное золотом и драгоценными камнями, оно скорее напоминало трон, чем, по сути, и являлось. Барон любил восседать на нем, верша суд и издавая указы, словно и впрямь был королем и вершителем судеб своих подданных.

– Грязный ублюдок, – прорычал Жигаро. – Барклай! Наконец-то, где тебя носит? Ты мне нужен.

– Я выполнял ваш приказ, господин, – невозмутимо ответил тот.

Барклай уже давно привык к подобным вспышкам гнева своего господина, а потому прекрасно знал, как себя вести в такой ситуации.

– Ты отобрал людей?

– Я поручил это сделать Ашуру. Он знает своих людей и выполнит все как надо.

– Ты поручил! Нет, я тебе приказал отобрать людей, тебе, а не Ашуру, – брызгая слюной, взревел Жигаро.

– Так и есть, мой господин, – смиренно склонив голову, ответил тот. – Но я полагал, что буду вам нужнее здесь. Но, если господину угодно, я тут же…

– Ладно-ладно, останься, – махнул рукой барон. – Ты и впрямь больше нужен мне здесь. А Ашур пусть отбирает людей. Скажи лучше, как мне поступить ныне? Отправиться встречать короля вместе с Аркадиасом или отправить с ним того же Ашура?

– Думаю, вам лучше будет остаться, – не задумываясь, ответил Барклай. – А с принцем Аркадиасом могу отправиться и я.

– Нет, об этом не может быть и речи, – отмахнулся барон. – Ты нужен мне здесь. Пусть с принцем отправляется Ашур, это решено.

– Как будет угодно, мой господин, – эхом откликнулся Барклай.