Чародеи

Почувствовав слабину, Дэвид рванулся. Его нитевидные крылья переломили хребты нескольким темным тварям; Имя вспыхнуло и испепелило тех, что навалились на голову и грудь. Он сумел подняться — не встать на ноги; сейчас он не был человеком и это ему не было нужно — а просто принять вертикальное положение в нескольких метрах над землей. Демонические бестии по–прежнему висели на нем; он ощущал ужасающую боль в изодранном теле, но то, что он увидел, вселило в него надежду.

Огненный дождь почти прекратился, когда один из языков пламени вдруг застыл, вырос и превратился в женщину в белом платье и плаще с меховым воротником. Каштановые волосы удерживала серебряная диадема, в которой вместо алмазов, сверкали прозрачные кристаллы льда.

— А потом внезапно пришла зима и все охотники замерзли! — звонко крикнула Алиана. Она смеялась, но за ее словами стояло нечто большее, чем сомнительная шутка: порядок выстроенных Равглетом правил оказался нарушен бесцеремонным вторжением чужой Силы.

Башня будто взорвалась, когда тысячи темных игл покинули ее и устремились к Алиане. Оглушительный звон… Окружавшая Властительницу ледяная сфера треснула и раскололась, однако обжигающее дыхание холодного ветра остановило и отбросило назад иглы Равглета. Алиана взмахнула руками — появились два световых потока и превратились в вытянутых, подобных змеям, голубовато–белых драконов. Темные иглы вспухли и стали текучими, отвратительными на вид созданиями со множеством зубов, когтей и шипов…

Дэвиду удалось стряхнуть с себя оставшихся демонов; немногим позже, чем он, сумел освободиться и Эдвин; встав спиной к спине, они отражали атаки прихвостней Равглета, ожидая, пока затянуться раны. Будь они людьми, они уже давно были бы мертвы, но светоносные тела ангелов разрушить было намного сложнее; то же самое относилось и к их гэемонам. Они обладали огромным количеством защитных и регенерационных систем, свойственных их энергетике так же, как свойственны телам людей кожа или мышечный каркас. Им нужно было немного времени, чтобы восстановиться и опять начать использовать свои убийственные способности.

Мелкие бестии пытались облепить драконов Алианы; последние же сеяли в их рядах настоящее опустошение — ни на секунду не оставаясь на одном месте, они стремительно перемещались по воздуху, беспрестанно исторгая ледяное пламя. Казалось, они не летят, а плывут, грациозно изгибая свои змееподобные тела.

В проеме полуразрушенной башни показалась фигура, окруженная темной аурой смерти. Равглет неспешно двигался вперед, свита тянулась следом. Левый глаз Ловчего Смерти был закрыт повязкой, в руке хозяин замка сжимал тяжелое охотничье копье. Плащ из шкур и несколько ножей на поясе. Свита — пузыри черноты, постоянно меняющие форму, но чаще всего превращающиеся в нечто, отдаленно похожее на гончих псов.

— Пришла зима? Значит, устроим зимнюю охоту, — криво ухмыльнулся Равглет.

— На кого ты собрался охотиться? — парировала Алиана. — На зиму?

Силы столкнулись. Дэвид видел, как устремлялись друг к другу потоки энергий — словно два тысячеруких великана, затеявших борьбу на всех, доступных восприятию сгиуда, пластах существования. Но даже это была лишь надводная часть айсберга. Сколь ни было изощрено его восприятие, настоящего противостояния он не видел — и созерцал лишь те поверхностные эффекты, которые оно давало.

Каждая из Сил стремилась утвердить свои правила игры. Порядок вещей перестал быть чем–то определенным, все рвалось и рушилось, чтобы через мгновение собраться вновь. Значения менялись. Сильное становилось слабым, и наоборот. Падение камня могло вызвать землетрясение, а низвержение с неба огненной горы — даже не всколыхнуть воду в стакане. Причинно–следственная связь, казавшаяся столь незыблемой, менялась то в пользу Алианы, то в пользу Равглета. Причинно–следственная связь была лишь балансом, своеобразной договоренностью между Силами, и теперь этот баланс катился ко всем чертям, потому что лорд и леди — по существу, те же самые Силы, но в персонифицированном виде — немного повздорили из–за двух глупых ангелов.