Чародеи

Облик прекрасных крылатых людей ангелы принимали лишь в человеческом мире, намеренно или случайно попадая в зону восприятия смертных. Такими их видели люди, и ангелы вполне успешно могли взаимодействовать с ними на этом пласте восприятия — но сами, однако, они собирали мир совсем иначе. Их бытие было полнее, многограннее — впрочем, конкретные особенности виденья того или иного ангела зависели от того, к какому их роду он принадлежал и как далеко был продвинут по их собственной, ангельской линии развития. Многомерный мир, который открылся Дэвиду и прочим ученикам после получения Имени Света не был просто «расширением» границ человеческого восприятия. Помимо раздвигания границ, менялась сама точка обзора: и теперь, после напутственных слов Рийока, с которыми тот направил учеников на завершающую стадию обучения, пришло понимание того, каким будет итог. Сувэйб Служителя нельзя было назвать «человеческим», он устроен так же, как устроены ангелы и представляет собой, по сути, лишь отдельный, особый их род. Перерождение приближалось к своему завершению и, по всей видимости, должно было закончиться непосредственно перед, во время или сразу после сдачи «экзамена».

Способность трезво оценивать ситуацию возвращалась к Дэвиду лишь в замке Вилиссы, который они с Эдвином посещали каждый месяц с тех пор, как появилась возможность покидать Обитель, а после того, как количество свободных дней увеличилось, — и чаще. Магическая система замка глушила связь с лекемплетом Обители, и можно было ненадолго отстраниться от незавершенного сувэйба Служителя и побыть… нет, не собой–прежним, а посторонним наблюдателем, равно удаленным от привязанностей как «прежнего», так и «нового» естества. Это странное промежуточное состояние поначалу пугало и дезориентировало землянина. В этом состоянии он хотел вернуть Идэль, но не страдал из–за ее смерти; он полагал, что злу необходимо противостоять, но чурался фанатичной идеологии Обители. Обусловленные привязанности оставались в каком–то другом мире, вернее — в мирах, ибо для Дэвида из промежуточного состояния существовало два выхода, два сувэйба.

Хотя последний рассказ Рийока и пролил некоторый свет на то, куда они идут и каким будет итог их развития, слишком много еще оставалось неясным. Пусть ученик превращается в ангела, но что (или кто) в действительности дает ему мощь, позволяющую противостоять богам и Обладающим Силой? Обычные ангелы такими способностями не располагали, объяснения же Небесной Обители — про благой надмирный источник и бла–бла–бла — здесь, в замке Вилиссы, где Эдвин и Дэвид могли отстраниться от своих «совершенных» сувэйбов, истово верящих каждому слову мастеров, казались, мягко говоря, неубедительными.