Чародей

Я двинулся на Лота, готовый продолжить схватку. Он отступил на шаг назад, поднял над головой меч, прежде принадлежавший Вистану, и вновь испустил воинственный клич. В далеком прошлом я слышал, как сидящие в разных лодках рыбаки в открытом море перекликаются друг с другом, и хотя крик моего противника звучал не столь тоскливо, мне показалось, что цель у него такая же: что он обращается с призывом к своим товарищам, с просьбой о помощи.

Тогда я ни о чем не думал или думал только о том, что мне надо подступить к Лоту быстро и покончить с ним прежде, чем к нему подоспеет подмога. Я попытался — и через несколько мгновений ударом топора выбил противнику глаз и увидел, что он отступает под моим натиском, когда я держусь справа от него. Однако он сражался не менее искусно, чем любой живой человек, перенося удары, которые убили бы любого смертного, и продолжал сражаться в темноте, под снегопадом; и даже лишившись правой руки, он отшвырнул в сторону щит и выхватил меч из своей отрубленной руки, которая все продолжала ползти по снегу, норовя вцепиться мне в лодыжку.

Они явились, мертвецы, призванные Лотом на помощь, — не знаю, из глубоких ли могил или надземных гробниц; одни недавно убитые, другие умершие столь давно, что Моркана едва сумела оживить их. Объятые ужасом, зрители пустились в бегство, но я не обратил на это никакого внимания.

Ибо я отбросил в сторону топор и обнажил Этерне — и тогда ко мне на помощь пришли мои сторонники, призрачные рыцари, галопом спускающиеся с неба. Темное облако уплыло прочь, и солнце вновь засияло, заставив сверкать свежевыпавший снег; и мертвецы сражались с мертвецами за честь живой королевы. Вистан и Поук дрались плечом к плечу со мной, и Облако била копытами и топтала моих врагов — и бодала бы, не будь рог у нее еще столь мал; а Гильф метался среди них, своими размерами и свирепостью превосходивший любого льва.

Солнце еще стояло высоко, когда битва закончилась. Я протер клинок Этерне первой попавшейся под руку тряпицей, отбросил ее подальше, ибо она пахла могилой, и наконец вложил меч в ножны. Арнтор сидел на своем троне с совершенно невозмутимым видом, бесчувственная Гейнор лежала у него в объятиях; и Моркана стояла рядом, улыбаясь. Пять рыцарей с обнаженными мечами стояли перед ними; и я запомнил их, поскольку они оказались храбрейшими из всех, которыми похвалялся Тортауэр: Марк, Ламвелл, Геррун, Робер и Ориел.

— Вы одержали победу, сэр Эйбел, и вместе с вами моя невестка, — громко сказала Моркана. — Я признаю вашу победу и ее невинность.

Губы ее улыбались, а в глазах были черная ночь и ненасытная похоть.

— Вы разделите с нами трапезу сегодня? — кивнул Арнтор. — Я хотел бы поговорить с вами.

Его глаза тоже чернели, как грозовые облака. Я опустился на одно колено:

— С превеликой радостью, ваше величество.

Глава 33 ПОД ТОРТАУЭРОМ

Анс получил ранение в грудь; кровотечение не останавливалось, пока мы не перевязали его, и он казался очень слабым. «Я в порядке, сэр. Я в порядке» — вот и все, что он сказал, прежде чем закрыл глаза. Я не мог исцелить Анса, не обманув Вальфатера, ибо поклялся не делать ничего подобного. Все же я испытывал непреодолимое искушение, а потому присел на корточки возле раненого и положил руку ему на голову. Возможно, немного целительной силы изошло из меня. Я надеюсь.

Мы с Вистаном отвезли Анса обратно в гостиницу и поручили заботам Поука, а сами приготовились к обеду с Арнтором и Гейнор: умылись водой, которую нагрели на огне камина, и облачились в свое лучшее платье.

Вистан очень долго любовался своим новым мечом: клинок он снова тщательно протер и смазал маслом, а головку эфеса, украшенную драгоценными камнями, с восхищением рассматривал сначала при свете закатного солнца, а потом при свете каминного огня и свечей. Когда мы сели на лошадей, чистые и благоухающие, он сказал:

— Когда я стану рыцарем, я расскажу своему оруженосцу, как сражался с мертвецами в Тортауэре.

Я кивнул и пустил Облако легкой рысью.

— И как сражался с ангридами в Йотунленде, плечом к плечу с эльфами, и таким образом стал богатым.

— И стал еще богаче благодаря заключенным пари, — сказал я. — Все убежавшие сегодня вернутся завтра, и ты сможешь собрать с них выигранные деньги.

Он рассеянно кивнул.

— Полагаю, Поук соберет деньги за Анса, когда Анс оправится настолько, что сможет остаться один на несколько часов.

— Я расскажу своему оруженосцу все это, и он сочтет меня величайшим лжецом в Митгартре. — Вистан рассмеялся.

— Он скоро повзрослеет и поумнеет. Сколько тебе лет?

— Почти восемнадцать. Я скоро стану рыцарем, во всяком случае, я надеюсь.

— Ты уже рыцарь. Просто пока никто не называет тебя «сэром Вистаном».

— Однажды вы говорили что-то подобное Таугу.

— Да. Тауг действительно рыцарь, хотя и не хочет быть им. На самом деле от твоего выбора здесь ничего не зависит.

Вистан кивнул, но ничего не сказал.