Чародей

В тот вечер все чувствовали себя счастливыми. Быстро раскинули дополнительные шатры, купили у пастуха несколько бычков и зажарили целиком на вертелах. Пригласили на пир командиров и других гостей. Они должны были засвидетельствовать подписание мирного договора, который к тому же возвращал аварам и икарийцам святые для них земли.

«Да, — думал Аксис, ставя подпись под договором, — событие чрезвычайно благоприятное». Простой росчерк пера, и он, в двойной своей роли — наследника трона ахаров и икарийцев, — уничтожает горечь и ненависть, скопившиеся за время Войн Топора и последовавший за ними период тысячелетней вражды и непонимания. Икарийцы смогут теперь переселиться на юг, а за ними и авары. Под предводительством Друга Леса, разумеется.

«Все, что мне остается, — вздохнул Аксис, передавая перо упрятанному под плащом Рауму, — это одолеть Борнхелда и Горгрила».

Аксис попросил Раума поставить подпись от имени аваров. Когда Повелитель Звезд и Аксис сказали ему, что отныне аварам разрешено пересадить древние леса, шаман на радостях расплакался. Леса доходили когда-то до самой Нордры, но Раум знал: нереально требовать у ахаров, чтобы те передали им еще и плодородную землю, на которой они выращивают злаки, поэтому предложил компромисс. Леса теперь пройдут по востоку Ахара до залива Внешнего Мира, а на западе заключат в себя Папоротниковые горы и лес Безмолвной Женщины. «И этого достаточно», — подумал Раум и поставил шаманский знак «прыгающий олень», а от имени клана Тенистого Дерева — еще один знак в виде перекрещенных ветвей.

Затем расписались и бароны. Исгрифф, приняв перо от Раума, украсил свою подпись завитушкой. Передал перо Гревиллу, тот тоже охотно расчеркнулся. Документ делал его и его народ богаче: теперь у них была монополия на продажу зерна и лов рыбы.

Как только договор и копии его были подписаны, Хо'Деми с торжественным видом помог своей жене Са'Кие подать текаву.

Са'Кия взяла чашку, Аксис тотчас поднял свою текаву и провозгласил тост.

— За Тенсендор, — сказал он. — Пусть все спорные вопросы решаются отныне так же просто и дружелюбно, как подписанный нами договор.

— За Тенсендор, — хором сказали собравшиеся и осушили текаву одним глотком, а потом с неприличной поспешностью потянулись за алкогольными напитками.

И Хо'Деми, и его жена улыбнулись: ну и дикари!

Если Эмбет и Юдит думали, что удивляться им больше не придется, то они ошибались. Пока они мирно беседовали в углу, в главный шатер вошла красивая, немолодая уже женщина с полугодовалым ребенком на руках.

Юдит озадаченно на нее взглянула. Лицо женщины показалось ей знакомым.

— Юдит. — Женщина улыбнулась, сама же Юдит нахмурилась. Незнакомка обратилась к ней как-то уж очень фамильярно.

— Разве ты не помнишь меня, Юдит? — спросила женщина. — Не помнишь, как детьми во дворце Карлона мы с тобой воровали у поваров персики? Как гоняли на рассвете голубей?

— Ривка! — выдохнула Юдит, не веря своим глазам. Закадычная ее подруга, которую вот уже тридцать лет она считала мертвой, стояла перед ней как ни в чем не бывало.

Ривка улыбнулась и обняла Юдит одной рукой. Тут же отступила на шаг и внимательно на нее посмотрела. Юдит выглядела слабой и изможденной. Она и раньше-то была хрупкой, но сейчас, казалось, ее мог сдуть ветерок.

Юдит же, ошеломленная тем, что перед ней стоит Ривка, беззвучно заплакала и протянула к ней руки. Дотронувшись до нее, она словно бы хотела убедиться в том, что та ей не снится.

— Ну-ну, — сказала Ривка. — Аксису следовало предупредить тебя. Это упущение с его стороны. Юдит, мне очень жаль, я слышала о твоем горе, смерти Приама.

— Да ведь это же и твое горе. Он был твоим братом, — сказала Юдит сквозь слезы. — Мы обе понесли потерю.

Ривка немного помолчала, но, когда заговорила, в голосе ее прозвучали жесткие нотки.

— Аксис рассказывал, что ты обвиняешь Борнхелда в смерти Приама.

Юдит протянула к ней дрожащую руку.

— Ох, Ривка, я как-то забываю, что Борнхелд твой сын. Я… я хочу сказать…

Ривка с ответом не замедлила.

— Юдит, я ни в чем тебя не виню. Не успел он выйти из моего чрева, я тотчас же от него отмежевалась. Не хочу иметь с ним ничего общего. Зная его отца, легко могу поверить в то, что Борнхелд ради трона способен на убийство. Он убил моего брата и твоего мужа, Юдит, и этого я ему не прощу. Осуждай его, я не против.

От Борнхелда разговор перешел к общим друзьям. Эмбет обвела глазами помещение. До чего же странно находиться в такой компании. В глаза, прежде всего, бросались икарийцы, изумительно красивые и грациозные, а уж крылья-то! Внимание она обращала главным образом на мужчин, таких как Повелитель Звезд. Тот, заметив обращенный на него взгляд, уставился на Эмбет с видом знатока, так что у нее даже ноги задрожали. Теперь ясно, откуда у Аксиса такой магнетизм. Она поспешно отвернулась, но чувствовала, что тот продолжает на нее смотреть. Взглянула в его сторону — так и есть.