Чародей

Даймиос понял, что не сможет остановить мчащуюся колесницу и избежать столкновения. Он попробовал выпрыгнуть, но опоздал. Обе его лошади на полном скаку врезались в каменную колонну. Это мгновенно их убило. Нефер услышал их последнее испуганное ржание, когда они врезались в камень, удар, треск их ломающихся костей и раскалывающегося дерева. Одно колесо оторвалось и мгновение катилось, подпрыгивая, рядом с колесницей Нефера. Даймиоса швырнуло, будто одно из его собственных копий, в стену. Он ударился головой, и его череп взорвался, как перезрелая дыня. Его крепкие белые зубы вонзились в поверхность красного камня, и впоследствии их, извлеченные оттуда мальчишками, надевали на золотые цепочки и продавали на рынке.

Нефер направил Круса и Дов в ворота, и хотя ступица их колеса чиркнула по красному камню, они ворвались на главную улицу города, с обеих сторон запруженную радостными толпами. Мостовую устилали пальмовые ветви и цветы, даже платки и головные повязки, и другие предметы одежды.

Больше всего Нефер беспокоился о Дов. Он остановил лошадей, спрыгнул и подбежал к раненой кобыле. Зазубренный наконечник копья глубоко вонзился в ее плечо. Удалить его он доверил бы только Таите, но отломил древко, чтобы оно больше не свисало с бока лошади. Затем он опять поднялся на площадку колесницы и взял поводья.

Люди толпились на улице и бежали рядом с колесницей, лошади двигались шагом. К победителям тянули руки, чтобы коснуться Нефера, головными платками вытирали кровь, текущую по ногам из его ран. Кровь бога, фараона и воина Красной Дороги превращала ткань в священную реликвию. Горожане взволнованно выкрикивали восхваления.

– Помолись за нас, могущественный Египет. Истинный фараон!

– Веди нас, великий фараон. Позволь нам разделить твою славу.

– Да здравствует божественный брат Красного Бога!

– Живи тысячу и тысячу лет, Нефер Сети, истинный фараон!

У входа на площадь толпа была такой плотной, что городским стражникам пришлось выбежать перед колесницей и дубинками разогнать людей, прежде чем Нефер смог проехать.

В центре площади на каменном возвышении стояли Хилто и Шабако, чтобы приветствовать новых братьев-воинов.

Нефер остановил побитую, запыленную и забрызганную кровью колесницу около возвышения, и два воина спустились и помогли ему поднять Мерена. Они вместе понесли его в храм Хатор, где ждал Таита. Они положили Мерена на подставку, которую приготовил Таита, и старый Маг немедленно занялся раненым, начав с глубокой раны на его боку, нанесенной мечом. Слезы Мерикары падали на истерзанное, окровавленное тело Мерена и омывали его раны.

Воины Красной Дороги повели Нефера назад на площадь. Затем Нефер спустился по ступеням, снял косы с колесницы и поднес их к жаровне на треноге в центре каменного возвышения, в которой горел огонь. Он опустился на колени перед жаровней и объявил:

– Никакой враг не завладел этими знаками нашей чести и доблести. – Он высоко поднял их, чтобы увидели все, и сказал, отчетливо и гордо: – Посвящаю их Красному Богу. – Затем он бросил косы в огонь. Они ярко вспыхнули. Нефер поднялся на ноги и, ослабев от ран, покачнулся. – Я проехал по Красной Дороге! Хотя мне недостает лет, я подтвердил свое право на двойную корону Египта. Объявляю себя фараоном. Я один истинный фараон. Пусть страшится любой другой притязающий на корону.

Толпа разразилась приветственными криками, а воины Красной Дороги опустились перед ним на колени, поцеловали его правую руку и ногу и поклялись в преданности до самой смерти и после нее.

Нефер поднял правую руку, требуя тишины, но ноги у него подкосились, и он упал бы, если бы Минтака, бросившись вперед, не поддержала его. Обняв ее одной рукой за плечи, он посмотрел ей в глаза и прошептал:

– Все, что я сделал, я сделал для Египта и для вас, любовь моя.

Его голос был таким хриплым и тихим, что лишь она услышала его. Она потянулась и поцеловала его в губы, и народ понял это как открытое провозглашение помолвки. Все закричали так, что эхо вспугнуло стаи голубей с утесов за стенами города.

Плывя на водах двух великих рек, город лежал перед ними, будто цветок лотоса, готовый к тому, чтобы его сорвали. Его стены, сложенные из обожженного кирпича, были двадцать семь локтей толщиной и выше, чем самые высокие пальмы этой плодородной и достаточно орошаемой земли.

– Какова их окружность? – спросил Трок Иштара Мидийца. – Сколько времени уйдет на то, чтобы объехать этот город?

– Десять лиг, великий, – ответил ему Иштар. – Полдня езды.

Трок вытянулся на площадке своей колесницы и прикрыл ладонью глаза.

– Это там легендарные Синие Ворота? – спросил он. Он знал, что Иштар жил в этом царском городе в течение пятнадцати лет и большей части своей магии научился здесь, в храме Мардука.

Даже на таком расстоянии ворота мерцали, будто огромный драгоценный камень. Они были так широки, что десять выстроившихся в ряд колесниц могли въехать в них одновременно, а резные ворота из кедра были выше десяти человек, поставленных на плечи друг другу.

– Они действительно синего цвета, – изумился Трок. – Я слышал, они покрыты лазуритом.