Чародей

Он ощутил гордость за нее, потому что она тотчас послушно остановилась. Она всегда была умницей. Мерикара быстро поглядела вокруг, и дрожащим голосом тихо сказала:

– Я крепко спала, но вдруг проснулась и поняла, что должна пойти в пустыню. Как если бы голос в моей голове звал меня. – Она посмотрела на Таиту. – Это был ваш голос, Маг? – Затем ее взгляд вернулся к Неферу. – Дорогой брат, ты никогда не узнаешь, как я тосковала без тебя. Сначала я думала, что ты умер, и оплакивала тебя в похоронной процессии, с пеплом на голове. Смотри, вот шрамы, где я порезала руки, чтобы для тебя текла кровь.

– Я жив, Мерикара. Поверь мне, ты видишь не тень.

– Я знаю, Нефер. Весь мир теперь знает, как ты увез Минтаку из Авариса в пустыню, и в глубине души я знала, что однажды ты приедешь и за мной. – Она улыбнулась сквозь слезы радости. – Я знала, что ты приедешь.

– Да, – сказал Нефер, – мы заберем тебя с собой. Но сначала тебе нужно кое-что сделать, чтобы помочь нам.

– Все что угодно для тебя и Таиты, – с готовностью согласилась она.

Быстро и торопливо Таита объяснил, что ей следует сделать, и заставил ее повторить. Она повторила без ошибок.

– Ты – умная девушка, моя дорогая, – сказал Таита. – Именно это нам от тебя и нужно. – Он дал ей маленький сверток. – Вот порошок. Помни, достаточно того, что помещается на ногте, в каждый кувшин.

– Сначала ты называешь меня умной, а затем обращаешься со мной, будто я глупая, – фыркнула она.

– Простите меня, великая. – Таита сделал жест раскаяния.

– Не называй меня так. Мне нестерпима мысль, что я замужем за этой скользкой змеей, а сейчас, когда я знаю, что он собирается сделать со мной, она ненавистна мне вдвойне.

– Тебе не легко угодить, Мерикара. Теперь возвращайся в лагерь, не то стражники пойдут искать тебя.

Она быстро наклонилась и поцеловала Нефера в губы.

– Тогда до завтра, мой любимый брат.

* * *

В следующий полдень могучее войско Египта разбило лагерь под высоким плато, там, где заканчивались песчаная пустыня и сухие земли. Они почти закончили переход и завтра должны были удалиться в более прохладные земли, где оазисы отделял друг от друга всего день езды, где росли леса, были поля и виноградники и горные потоки текли весь год.

Когда охранники царских жен взялись устраивать дневной лагерь, они обнаружили, что молодая царица Мерикара стала капризной и властной, нисколько не похожей на себя прежнюю, приятную и добрую. Она хотела, чтобы ее личный шатер постановили в стороне от шатра ее сестры, царицы Гесерет, а когда это было сделано, настояла, чтобы телеги с полевой казной войска передвинули в узкую вади в двухстах шагах от главной лагерной стоянки. Напрасно командир стражников твердил, что дно вади мягкое и песчаное и колеса тяжелых колесниц глубоко провалятся в песок.

– Да пускай хоть совсем, – сказала она. – Меня тошнит от вида этих уродливых повозок и слушания мычания волов. Уберите их с моих глаз.

Командир подумал, не обратиться ли к фараону Нагу Киафану за подтверждением этого неблагоразумного приказа его самой молодой жены. Затем он подумал, что колонна растянулась в пустыне больше чем на четыре лиги. Потребовался бы час тяжелой поездки, чтобы добраться до фараона в ее голове, и поездка назад была бы не менее трудна. День был даже еще жарче, чем предыдущие, и кроме того у него было назначено свидание с одной из рабынь Мерикары, очаровательной маленькой черной нубийкой, знающей больше штучек, чем дрессированная обезьяна. Он передвинул телеги на дно вади и для успокоения совести удвоил число стражников около них.

Добившись своего, Мерикара снова стала милой девушкой, которая всем так нравилась.

– Я так сожалею, что была груба с вами, Морам. Наверное, эта ужасная жара так действует на всех нас, – мило сказала она командиру стражников перед его солдатами. – Чтобы искупить свою вину, я пошлю Мишу принести вам пять кувшинов лучшего пива из моих личных припасов. Но прошу разделить его поровну со всеми вашими солдатами, поскольку я задала им дополнительную работу.

Миша, статная высокомерная нубийка с превосходной парой ягодиц, принесла пиво в шатер Морама. Солдаты встали в очередь за своей долей, благословляя богов и царицу Мерикару и произнося тосты за ее здоровье после того, как выпивали первый глоток пенящейся жидкости.

Пиво было такого превосходного качества, что несмотря на данное Мерикаре обещание, Морам выпил больше своей доли. Едва они с нубийкой остались в шатре одни, он набросился на Мишу, которая стала визжать и притворно сопротивляться и наконец позволила ему задрать на ней одежду и обнажить ее огромные ягодицы. Они выпрыгнули из-под подола ее короткого льняного набедренника, черные и блестящие, как только что добытый антрацит, большие дрожащие шары, темные полные луны, которых не могли обхватить его растопыренные пальцы.