Чародей

Трок разинул рот, глядя на него. «Он мертв, – подумал он. – Это не может быть он. Наг недвусмысленно передал…» Наблюдая за тем, как молодой человек уходит в пустыню, он обдумал, не мог ли джинн или какой-нибудь злой дух принять обличье молодого фараона Нефера Сети? Затем, замутненными песком глазами он увидел, как тот присоединился к трем другим, среди которых была мгновенно узнаваемая фигура Мага, который, как понял Трок, и воскресил каким-то странным и удивительным способом Нефера Сети. Но сейчас он не имел ни времени, ни желания обдумывать это. В его мозгу вертелась только одна мысль – мысль о воде.

По возможности скрытно, он пополз вперед к ложбине, где слышал голос Минтаки, и выглянул из-за скалы. Сначала он не узнал жену: она была грязная, как крестьянка. Волосы и изодранная туника – жесткие от песка, и глаза ввалились и налились кровью. Она стояла на коленях перед табунчиком лошадей, держа ведро с водой для питья.

Трок не мог думать ни о чем, кроме воды. Он слышал ее запах, и жаждал ее всем своим существом. Пошатываясь, он пошел к Минтаке. Он подходил сзади, а мягкий песок глушил звук его шагов, и Минтака заметила его, только когда он схватил ее за руку. Она обернулась, увидела его и закричала. Он выхватил из ее рук ведро и сбил ее на песок. Так как его рука была бесполезна, он встал коленями ей на поясницу, чтобы придавить, пока пьет.

Он выхлебал воду большими глотками, прополоскал горло, рыгнул и стал пить снова. Минтака корчилась под ним, крича:

– Нефер! Таита! На помощь!

Трок снова рыгнул, вдавил ее лицо в песок, чтобы заглушить крики, и проглотил последние капли из ведра. Затем огляделся, все еще присев над ней, будто лев над добычей. Он увидел мех у стены оврага и копья и мечи, сложенные около него.

Он быстро встал и направился к ним. Минтака тотчас попыталась вскочить, но он сбил ее пинком.

– Не надейся, сука, – прохрипел он, схватил прядь ее густых, забитых песком волос, и поволок ее за собой по песку. Когда он смог наконец дотянуться до мехов, ему пришлось отпустить Минтаку. Он опять поставил огромную обутую в сандалию ногу ей на спину, взял мех и зажал его между коленями, вытаскивая деревянную пробку. Затем поднял горлышко к губам, и в его горло потек теплый, солоноватый поток.

Хотя Минтака лежала ничком на песке, она поняла, что Трок поглощен удовлетворением жажды. Ей следовало действовать, прежде чем он придет в себя и перенесет свое полное внимание на нее. Она знала, что он услышал больше оскорблений, чем мог перенести, и сейчас убьет ее, не позволив ей сбежать от него снова.

В отчаянии она потянулась к оружию, собранному у каменной стены. Ее пальцы сомкнулись на древке копья. Трок все еще пил, запрокинув голову, но он почувствовал ее движение и опустил мех как раз тогда, когда Минтака изогнулась, чтобы нанести удар ему в живот или в пах коротким, но смертельным оружием. Однако она целилась, распростертая под ним, и удару недоставало силы.

Трок увидел яркий короткий блеск бронзового острия и, испуганно вскрикнув, отскочил.

– Подлая предательница! – Он бросил мех и кинулся на нее, но в тот миг, когда он перестал придавливать ее, Минтака вскочила. Она попыталась проскользнуть мимо Трока и выбежать из оврага в открытую пустыню, но он преградил ей путь, протянул длинную руку и схватил за полу туники. Однако девушка отпрыгнула в сторону. Полотно в его пальцах порвалось, и она увернулась от него, но оставалась запертой в овраге как в ловушке.

Он тяжело двинулся к ней, но Минтака подбежала к стене утеса и полезла на него, гибко и быстро, как кошка. Прежде чем Трок сумел поймать ее, она оказалась вне его досягаемости. Она поднималась быстро, и нечего было надеяться догнать ее. Подобрав оброненное Минтакой копье, он швырнул его в жену, но левой рукой, поэтому в броске было мало силы.

Минтака пригнулась, и копье пролетело над ее головой и ударилось в камень перед ее лицом. Она полезла быстрее, подгоняемая страхом. Трок пошел туда, где было сложено остальное оружие, и схватил другое копье. И бросил снова. Копье ударило в скалу в ладони от нее.

Трок взревел от ярости и разочарования и схватил третье копье, но Минтака уже достигла выступа на утесе и вползла на него, скрывшись из вида. Она лежала на уступе, прижавшись к скале, и слушала, как Трок бранится. Даже в ее бедственном положении грязные слова, которые он кричал ей, вызывали у нее отвращение.

Затем над уступом, где она лежала, мелькнуло другое копье и загремело о камень над ней. Оно упало вниз, на уступ, и Минтака схватила его, прежде чем оно свалилось на землю в овраг. Она выглянула за край уступа, готовая отпрянуть.

Трок смотрел на нее нерешительно, поврежденная рука висела. Когда он увидел Минтаку, его лицо исказилось от гнева и боли, причиняемой раной, и он двинулся вперед, будто намереваясь подняться наверх, к ней.

Она показала ему острие копья.

– Да, поднимайся, – прошипела она, – и дай мне воткнуть его в твое брюхо, боров!