Чародей

Возможно, это означало, что наверху будет больше места. Малик сильнее дернул ногами. Что-то хрустнуло у него в груди. Он потянул сильнее. Ничто не сдвинулось, но у него закружилась голова от нехватки воздуха. Таким образом, вспомнив, что камень лежит на нем, он увидел, что, если бы он только мог выбраться из-под него, у него было бы место, чтобы полностью упасть на бок и выскользнуть в пустоту. Не имея никаких других способов освободиться, Малик выпрямил ноги и начал раскачивать их взад и вперед по расширяющейся дуге, пытаясь освободить сначала бедра, а затем и все остальное тело. Позади него рев и грохот кричащих шадоваров и падающих камней поднимались и затихали в такт диким колебаниям анклава. Камень Карсы начал давить сильнее, когда просвет оказался внизу. Зрение подвело Малика, и по краям темнеющего туннеля начали появляться звездочки. Поток забвения наполнил его уши, затем разлом достиг максимальной величины своего размаха, и камень наконец пошел вниз. Тяжесть почти исчезла. Малик опустил ноги в том направлении, в котором они двигались, и почувствовал, как его бедра выскользнули из-под валуна. Он перекатился на бок, сильно толкнул и освободился. Камень Карсы качнулся к нему.

— Чертов камень!

Малик оттолкнулся и, повернувшись на бедре, свернул с его траектории и вернулся в ткацкую. Камень Карсы осел на бок, качнулся вправо, качнулся влево и соскользнул с края.

Наручники полностью вытянули руку Малика, и он подумал, что его рука освободится от кандалов. Вместо этого он вылетел из разлома вслед за ним и обнаружил, что следует за Камнем Карсы вниз сквозь клубящееся облако всадников везерабов. Валун нанес скользящие удары двум животным и отправил их кувыркаясь и шипя прочь, а затем, наконец, поймал одного между крыльями. Удар замедлил их падение ровно настолько, чтобы в цепи, соединявшей Малика с камнем, образовалась небольшая слабина. Всадник проскользнул мимо, окровавленный и искореженный с одной стороны, а везераб, переломанный и визжащий с другой, затем пурпурные воды Озера Теней стали видны не более чем в тысяче футов внизу. Малик улыбнулся.

— Цирик! — Закричал он. — Услышь меня сейчас, Цирик, Единый…

Когда он выкрикнул последнее слово, из его рта не вырвалось ни звука. Озеро продолжало приближаться, хотя из-за свирепого ветра, наполнявшего его глаза слезами, его было почти невозможно увидеть. Он попробовал еще раз и остался нем, как черепаха. Он проклял Шар, думая, что она всего лишь пытается защитить свою добычу, затем заметил темную фигуру, которая тянулась, чтобы схватить его. Думая, что это всего лишь бдительный лорд шадоваров, Малик потянулся за украденным кинжалом, и мгновенно оказался в паутине липких магических нитей. В паутине магии Плетения.

Малик перестал падать и завыл скорее от разочарования, чем от боли, когда Камень Карсы натянул цепь наручников, снова, и выдернул его плечо из сустава. Он думал, что ужасное напряжение оторвет ему руку. Вместо этого валун перестал падать, и он обнаружил, что смотрит в небольшую щель вниз по цепи наручников к открытому звену. Щель была шириной с лезвие кинжала и росла перед единственным глазом, который мог ее видеть. Малик попытался разглядеть, кто его схватил, но волшебная паутина слишком крепко держала его голову, чтобы повернуться. Вряд ли это имело значение. Он знал, даже не глядя, кто это был. У нее был дар приходить, когда он больше всего нуждался в том, чтобы она была где-то в другом месте. Они развернулись и направились через озеро к Горам Скимитара.

— Где твои манеры, Малик? — Позвала Руха. — Разве ты не поблагодаришь меня за то, что я спасла тебе жизнь?

Разрыв в цепи продолжал расти, и в своей ярости он едва заметил, что Руха развеяла магию, которая заставила его молчать ранее.

— Назойливая ведьма-арфистка! — Воскликнул Малик. — Разве ты не видишь, что я лишаю шадоваров их величайшей силы?

И отдаёшь её Цирику, я уверена, — парировала Руха, избавляя его от необходимости добавлять это самому. — Я думаю, что остальным из нас будет лучше, если Камень Карсы окажется в руках Избранных, а ты предстанешь перед судом Арфистов.

— С таким же успехом вы можете убить меня здесь!

Поняв, что он снова может говорить, Малик снова попытался сказать:

— Цирик…

И снова слова начали беззвучно слетать с его губ. Они вышли из тени города, но Малик видел, что цепь не выдержит их путешествия до берега. Открытое звено распрямлялась у него на глазах. Он попытался позвать, надеясь, что, если он сможет предупредить Руху, она, по крайней мере, сохранит камень, пока он не сможет украсть его позже, но единственное, что сорвалось с его губ, было его тихое, мучительное дыхание.

Звено потеряло свою последнюю часть кривой, и Камень Карсы резко упал. Малик и Руха взмыли ввысь, но ровно настолько, чтобы Руха успела восстановить контроль и начать спускаться вслед за падающим камнем.

— Ах ты, кусачая собака! — Бушевала Руха. — Что ты наделал?