Чародей

Его подозрения переросли наконец в уверенность, но он не располагал еще доказательствами достаточно вескими, чтобы убедить фараона.

– Царевич знает, зачем ты уводишь его в цитадель пустыни? – спросил Тамос.

– Ему лишь известно, что мы идем с целью углубить его знакомство с таинствами и поймать божественную птицу.

– Хорошо, Таита, – кивнул фараон. – Ты всегда был склонен к таинственности, но верен. Все решено, говорить больше не о чем. Нам пора, и пусть Гор возьмет под свое крыло тебя и Нефера.

– Почаще оглядывайтесь, ваше величество, потому как в эти дни враги не только перед вами, но и позади.

Фараон положил руку на плечо мага и крепко сжал. Кожа под его пальцами казалась тонкой, но твердой, как сухая кора акации. Затем он вернулся к своей колеснице, где его ждал Нефер; вид у царевича был обиженный, будто у щенка, которому велели убираться в свою будку.

– Божественный фараон, в отряде сражаются люди и помоложе меня, – предпринял царевич последнюю отчаянную попытку убедить отца взять его с собой.

Фараон знал, что мальчик прав. Мерен, внук прославленного полководца Крата, был младше его сына на три дня, а сейчас ехал вместе со своим отцом в качестве копейщика на одной из передовых колесниц.

– Когда же ты возьмешь меня с собой в битву, папа?

– Наверное, после того, как ты пройдешь по Красной дороге. После этого даже я не смогу запретить тебе.

То было пустое обещание, и оба это знали. Пробег по Красной дороге был почетным испытанием на умение обращаться с лошадью и с оружием, пройти которое могли немногие воины. Это испытание иссушало, изматывало и зачастую убивало даже сильных мужчин во цвете лет, имеющих прекрасную подготовку. Неферу до этого дня было еще далеко.

Затем строгое лицо фараона смягчилось, и он сжал плечо сына – то было единственное проявление нежности, какое он мог позволить себе на глазах у войска.

– Пока же я повелеваю тебе отправляться с Таитой в пустыню, чтобы ты изловил свою божественную птицу и тем самым доказал принадлежность к царскому роду и свое право надеть в один прекрасный день двойную корону.

Стоя у разрушенных стен Галлалы, Нефер и старик смотрели на проходящую мимо колонну. Во главе ехал фараон. Обернув вожжи вокруг кистей и откинувшись назад, он сдерживал коней; грудь его была обнажена, льняная юбка хлестала по мускулистым ногам. Синяя военная корона делала его выше и придавала облику нечто божественное.

За ним следовал Наджа, почти такой же высокий и красивый.

Лицо вельможи выражало надменность и гордыню, за спиной висел кривой лук. Наджа был одним из величайших воинов нынешнего Египта и имя свое получил как знак отличия: слово «наджа» означало священную кобру в царской короне-урее. Фараон Тамос пожаловал ему это имя в тот самый день, когда они вместе успешно прошли испытание Красной дорогой.

Царевича Наджа не удостоил даже взглядом. Колесница фараона скрылась в темном проеме между дюнами, прежде чем последняя в строю миновала место, где стоял Нефер. Мерен, друг и сообщник царевича по мальчишеским проделкам, рассмеялся Неферу в лицо и сделал неприличный жест. Потом заорал с издевкой, перекрывая скрип осей и шум колес:

– Я принесу тебе голову Апепи – поиграть!

Царевич с ненавистью посмотрел вслед приятелю. Апепи был царем гиксосов, а в игрушках Нефер не нуждался – он уже взрослый, хотя отец и отказывается это признавать.

Вот колесница Мерена скрылась, пыль улеглась, а двое оставшихся еще долго молчали. Потом Таита повернулся и без единого слова зашагал к стреноженным лошадям. Он подтянул у скакуна подпругу, затем подобрал подол и запрыгнул в седло с ловкостью, изумительной в его годы. Едва оказавшись верхом, маг словно слился с животным в единое целое. Неферу вспомнилась легенда, что его учитель был первым из египтян, овладевшим искусством обращения с лошадью. Он до сих пор носил титул начальника Десяти Тысяч колесниц, возложенный на него вместе с Золотом Похвалы двумя разными фараонами.

И уж точно он был одним из тех немногих, кто отваживался ездить верхом. Большинство египтян избегало этого, почитая занятие постыдным и унизительным, не говоря уж про опасность.

Нефер подобными предрассудками не страдал, и стоило ему запрыгнуть на спину своему любимому молодому жеребцу Звездочету, как его мрачное настроение начало понемногу рассеиваться. Ко времени когда они взобрались на гряду холмов над разрушенным городом, парнишка снова стал самим собой – кипящим энергией юнцом. Царевич бросил последний долгий взгляд на шлейф пыли в северной стороне, где скрылся отряд, потом решительно повернулся к нему спиной.

– Куда мы направляемся, Тата? Ты обещал сказать, как только мы двинемся в путь.

Таита всегда отличался скрытностью, но мало что он таил так упорно, как конечную цель их путешествия.

– Мы едем в Гебель-Нагару, – наконец сообщил маг.