Чародей

С проворством дикого сернобыка Крус взобрался по склону голых холмов и исчез за гребнем, направляясь в пустыню. Восторг и крики на городских стенах замерли, наступила мертвая тишина.

– Нам нужно послать кого-нибудь за ними, – нарушила общее молчание Минтака. – Нефер может упасть. Вдруг он уже лежит там, в пустыне, со сломанной спиной?

Таита покачал головой:

– Теперь это дело касается только их двоих. Никто не вправе вмешиваться.

Люди ждали на стенах и крышах домов; солнце перевалило за полдень, затем начало опускаться к горизонту, но никто не уходил – они не хотели упустить исход поединка силы воли и выдержки между человеком и животным.

– Они убили друг друга. – Минтака не находила себе места. – Этот конь – чудовище. Если он причинил Неферу вред, я убью его! – свирепо пообещала она.

Тягучий как мед, прошел еще час, и тут по стене пробежала волна. Люди, вскочив, смотрели на гребни холмов, и приглушенный гул голосов медленно перерос в нестройный хор криков и смеха.

Печальное зрелище представляла собой пара, что обрисовалась на горизонте. Голова жеребца была опущена, шкура потемнела от пота, прожилками на ней белели пятна высохшей соли. Предельная усталость читалась в каждом неровном шаге. На его спине устало скорчился Нефер, и пока Крус спускался по склону, все увидели, что тело фараона сплошь покрыто синяками и ссадинами.

Достигнув подножия холмов, Крус не нашел в себе сил перепрыгнуть через изгородь и покорно побрел по пыльной дороге к городским воротам.

– Бак-кер! – вскричала Минтака. – Отличная работа, ваше величество!

Крик ее тут же подхватили, и он перелетал от человека к человеку, пока не отразился эхом от холмов над источником Осириса:

– Бак-кер! Бак-кер!

Нефер выпрямился на спине жеребца и победоносно вскинул кулак. Радостный гомон стал еще громче.

Под стенами юноша показал свою власть над конем, заставив Круса проделать несколько поворотов, сначала в одну, затем в другую сторону. Потом он остановил его, положив руку на холку, и поднял на дыбы. Его приказы были почти незаметны: легкое нажатие коленей, или палец ноги, коснувшийся переднего колена Круса, или малозаметный перенос веса, но лошадь послушно отвечала на них.

– Я боялся, что он сломит дух жеребца, – признался Таита Минтаке, – но Крус одно из тех редких созданий, с которыми предпочтительна жесткость, а не доброе обхождение. Неферу необходимо было установить над ним свою власть, и, Гор свидетель, я никогда не видел, чтобы укрощение осуществляли так быстро и решительно.

Нефер въехал в городские ворота и помахал Минтаке, затем проследовал по длинной улице к коновязям. Он привязал Круса и принес ему кожаное ведро с водой. Как только жеребец утолил жажду, юноша горячей водой смыл с него пыль и засохший пот и отвел в конюшню, чтобы конь мог покататься в песке. Он наполнил его торбу раздробленным зерном дурры, подслащенным медом, и, пока Крус жадно ел, обтирал его и говорил, каким храбрецом конь себя выказал и как они поскачут вместе по Красной дороге. Слушая его, Крус прядал ушами.

Когда зашло солнце, Нефер устроил подстилку из толстого слоя соломы. Крус понюхал ее, взял пучок, пожевал, потом устало опустился и растянулся на боку. Нефер лег на солому рядом и положил голову на шею Крусу. Они уснули вместе, и Минтака провела ту ночь в одиночестве.

На следующий день Нефер познакомил Круса и Дов. Лошади настороженно закружились, понюхали друг другу морды и описали еще круг. Когда Крус сунулся носом под хвост Дов, та изобразила возмущение и лягнула его, а затем кокетливо убежала, и Крус устремился за ней. Нефер позволил им пастись вместе остаток дня, а на следующее утро показал им колесницу, не великолепную царскую, а старую, много бывшую в употреблении. Он дал коням обнюхать дышло, натертое и отполированное боками множества других лошадей. Когда они потеряли интерес к скучной деревяшке, Мерен увел Круса, а Нефер подготовил Дов к следующему шагу.

Поглаживая и лаская лошадь, он осторожно перекинул узду через ее плечи и затянул постромки. Кобыла сильно волновалась, но позволила надеть на себя эти непривычные и неудобные штуки. Нефер взобрался ей на спину и проехал два круга по полю. Когда он вернулся, Мерен уже приготовил дышло. Оно не было присоединено к колеснице, хотя было снабжено рым-болтом. Нефер присоединил упряжь Дов к дышлу, и кобыла в тревоге закатила глаза, ощутив тяжесть сбоку. Она повернула голову, чтобы осмотреть дышло, и как только она удовлетворила свое любопытство, Нефер взял ее под уздцы и повел вперед.