Чапаев

Против центра оперативного построения войск Восточного фронта действовала Западная армия генерала М. В. Ханжина. Он родился в 1871 г. в семье оренбургского казака, окончил Оренбургский Неплюевский кадетский корпус, Оренбургское артиллерийское училище и Михайловскую артиллерийскую академию. Ханжин принимал участие в Русско-японской войне 1904–1905 гг. и Первой мировой войне, командовал артиллерийской бригадой и пехотной дивизией, был инспектором артиллерии 8-й армии, генерал — инспектором артиллерии при штабе Верховного Главнокомандующего. В июле 1918 г. Михаил Васильевич поступил на службу в войска Временного Сибирского правительства, командовал 3-м Уральским армейским корпусом, затем Западной армией. Вскоре, после ряда военных поражений и сдачи Уфы, ушел с поста командарма. В октябре 1919 г. назначается военным министром Омского правительства. После разгрома Красной Армией войск адмирала Колчака эмигрировал в Китай, где некоторое время возглавлял Дальневосточный отдел Российского общевойскового союза. В 1945 г. арестован советской контрразведкой СМЕРШ в Дайрене. По приговору Особого Совещания при Министерстве госбезопасности СССР приговорен к 10-летнему тюремному заключению. В 1954 г. по амнистии вышел на свободу. Умер Михаил Васильевич 14 декабря 1961 г. в казахском городе Джамбул.

История распорядилась таким образом, что два фронтовика В. И. Чапаев и М. В. Ханжин, принимавшие участие в знаменитом Брусиловском прорыве 1916 г., встретились лицом к лицом на Южном Урале. Войска Западной армии опрокинули 5-ю армию, овладели 10 марта Бирском и вышли на подступы к Уфе. Успех, достигнутый противником в центре и на левом крыле Восточного фронта, вынудил командующего фронтом С. С. Каменева обратиться 10 марта к главкому с предложением отказаться от намечаемого наступление на Туркестанском направлении и использовать «все силы Оренбургской дивизии для прочного удержания Оренбургской области и Южного Урала». Главком И. И. Вацетис поддержал это предложение и 13 марта приказал «вследствие сложившейся обстановки как на позиции, так и на всех фронтах, на уфимском направлении восстановить во что бы то ни стало положение, сняв все, что можно, с других направлений, в частности с туркестанского». Одновременно предписывалось обратить «внимание на прочное закрепление Южного Урала, в частности, Уральской и Оренбургской областей».[157] Эта задача возлагалась на новую группировку войск Восточного фронта — Южную группу армий, созданную приказом командующего фронтом С. С. Каменева от 5 марта в составе 4-й армии, и Оренбургской дивизии, которую предстояло развернуть в Туркестанскую армию.

Командующим Южной группы армий был назначен М. В. Фрунзе, который 17 марта издал приказ о составе этой группы и переформировании войск. Одним из пунктов этого приказа предусматривалось формирование Александрово — Гайской отдельной стрелковой бригады вместо Александрово — Гайской группы. В состав 4-й армии включались 22-я, 25-я стрелковые дивизии и Александрово-Гайская отдельная стрелковая бригада.[158]

М. В. Фрунзе, определив состав 4-й армии, произвел изменения и в командном составе. Бывший подпоручик М. Д. Великанов, возглавлявший 25-ю стрелковую дивизию, получил назначение на должность командующего Уфимской группой войск. Дивизией временно командовал начальник штаба Ф. Луговенко. Это была уже знакомая нам дивизия Николаевских полков, переименованная приказом по 4-й армии от 25 сентября 1918 г. в 1-ю Самарскую пехотную дивизию, а с 19 ноября в соответствии с приказом по Восточному фронту — в 25 — ю стрелковую дивизию. Как мы помним, дивизией Николаевских полков в сентябре 1918 г. временно командовал В. И. Чапаев. Это сыграло решающую роль при его назначении на должность начальника 25-й стрелковой дивизии. Вот что пишет по этому поводу Д. А. Фурманов:

«…Приехали в Самару. Явились к Фрунзе. По — товарищески позвал он Чапаева и Федора зайти к нему вечером на квартиру — дотолковаться как следует по поводу предстоящих операций. Пришли. Фрунзе объяснил положение на фронте, говорил о том, как решительно надо теперь действовать, какие нужны командиры по моменту… Когда Чапаев по каким-то делам отлучился минут на пяток, Фрунзе спрашивает Федора:

— Дело серьезное, товарищ Клычков… Думаю назначить Чапаева начальником дивизии. Что скажете? Я знаю его мало, но слухов о нем — сами знаете… Как он на деле-то? Вы с ним хоть сколько-нибудь да поработали…

Федор высказал ему все, что думал, — хорошее высказал мнение, оттенил только незрелость политическую.

— Я и сам того же мнения, — заключил Фрунзе. — Человек он, бесспорно, незаурядный… Пользу может дать огромную, только вот партизанщиной все еще дышит жарко… Вы постарайтесь… Ничего, что горяч: они, и горячие-то, ручными бывают…