Чан Кайши

Судя по дневнику Чана, он и Мэйлин после свадьбы были на седьмом небе от счастья. «Сегодняшний день провел, держа Мэйлин в объятиях, — написал он на следующий день после брачной ночи. — Вот что значит сладость новой женитьбы! Ее ни с чем нельзя сравнить». Правда, по уверениям основателя журнала «Лук» («Взгляд») Гарднера Коулса, Мэйлин в октябре 1942 года говорила ему, что в первую брачную ночь у них с Чаном ничего не было: когда они приехали домой со свадебного банкета, Чан якобы сказал ей, что он против сексуальных отношений, если их целью не является зачатие ребенка; а поскольку у него уже есть сын от предыдущей женитьбы и он больше не намерен иметь детей, то секса между ними не будет.

Зачем Мэйлин понадобилась эта ложь, неизвестно. По-видимому, она хотела оправдаться перед американским журналистом, ставшим в одну из октябрьских ночей 1942 года свидетелем ее измены мужу с недавним кандидатом в президенты США от Республиканской партии Уэнделлом Уилки, посетившим тогда Китай. Спору нет, Мэйлин могла увлечься Уилки, поскольку тот был красив, как голливудский актер, но вряд ли ей следовало так неуклюже лгать. Как мы знаем, Чан всю свою молодость был ловеласом, да и с Дженни не разыгрывал из себя ортодоксального иудея. Более того, как мы помним, 25 августа 1928 года у Мэйлин случится выкидыш. Неужели она уже в первые месяцы после замужества крутила любовь на стороне?

В арендованном доме они жили до тех пор, пока Т. В. Сун не купил для них большой дом неподалеку, на улице Francis Gamier (он передал его Чану в качестве приданого). Двухэтажный каменный особняк европейской постройки под номером 9 располагался между домами Кунов (Айлин и Кун Сянси, номер 7) и самого Т. В. Суна (номер 11). Чану и Мэйлин он очень понравился, и Чан назвал его Айлу (Хижина любви), а Мэйлин написала эти иероглифы несмываемой красной краской на большом валуне во дворе. Этот дом, окруженный высокой стеной, сохранился, только название улицы поменялось: с 1943 года она называется Дунпин лу (Улица восточного спокойствия), а в самом доме, похожем на дворец, сейчас находится музыкальная школа.

Вскоре на пресс-конференции Чан объявил, что они с женой собираются в свадебное путешествие в Америку, «если его планам вернуться в революцию» не суждено сбыться.

Но медового месяца не только за океаном, но и в Китае не получилось. «Большинство думает, что у нас был медовый месяц, — жаловалась Мэйлин подруге 24 января 1928 года. — Совсем нет! На следующий же день после свадьбы он <Чан> начал посещать политические совещания и принимать гостей. И так продолжается до сих пор».

Уже 3 декабря, через два дня после свадьбы, в доме Чана в Шанхае состоялось заседание подготовительного комитета по созыву 4-го пленума ЦИК Гоминьдана. На пленуме планировалось реорганизовать высшие органы власти, поэтому посоветоваться с Чаном прибыли 33 руководителя ГМД, в том числе Ван Цзинвэй, Тань Янь-кай, «цикада» Чжан, главы «новой гуансийской клики» и др. Было решено в ближайшее время распустить Специальный комитет. За день до того крупнейшие военачальники Северо-Западного Китая Фэн Юйсян и Янь Сишань прислали Чану телеграмму с просьбой вернуться к власти. По-прежнему умоляли Чана взять на себя миссию спасителя нации его собственные генералы и офицеры. Не остался в стороне даже Ван Цзинвэй, понявший, что без такого харизматического военного лидера, как Чан, навести порядок ни в армии, ни в Гоминьдане, ни в стране невозможно. 10 декабря на новом заседании в доме Чан Кайши Ван Цзинвэй и несколько его сторонников — членов ЦИК неожиданно для многих открыто предложили Чану вновь занять пост главнокомандующего. Чан был польщен: его главный враг капитулировал. Через несколько дней Ван Цзинвэй уехал «на лечение» во Францию. Чан же вместе с Мэйлин отправился в Ханчжоу, где провел все же несколько медовых дней на уединенной вилле Чэнлу (Чистая хижина), с открытой веранды и из окон которой открывался изумительный вид на живописное озеро Сиху (Западное озеро) — главную достопримечательность Ханчжоу. Располагалась эта трехэтажная вилла на тенистой улочке Наньпинлу, тянущейся вдоль восточного берега озера[36].

13 декабря Чан Кайши еще раз выступил перед журналистами, объявив, что опять вступает в должность главнокомандующего по двум причинам: во-первых, нужно «уничтожить компартию» и, во-вторых, завершить Северный поход, покончив не только с милитаристами, «отказывающимися подчиниться нашей партии как высшей власти», но и «с гражданскими чиновниками-интриганами, использующими наши внутренние разногласия в своих интересах».