Чакра Кентавра

Она суетилась, стараясь к прилету Юрга придать небольшой долине обжитой вид. Но домашний уют никогда не был ее стихией, и она гоняла сервов от одной каменной стены к другой, тщетно пытаясь совместить девственность голубой лужайки со всеми аксессуарами джасперянской цивилизации, дополняющими их крошечный замок, слепленный из пяти кораблей.

В довершение всей этой неописуемой суеты под ногами джасперян постоянно путался Харр по–Харрада, который, естественно, лучше всех знал, что, как, куда и какого черта. Флейжа, уже ознакомленного в общих чертах с анналами тихрианской мифологии, все время подмывало спросить, кого он имеет в виду — ведь чертей ни на Тихри, ни на Джаспере отродясь не водилось, и это крылатое выражение ввел в обиход звездный эрл — вероятно, на его Земле эти алчные, все и вся подбирающие существа встречались на каждом шагу; он решил обязательно узнать у Киха, когда он вернется вместе с командором, как выглядят эти земные сервы–ассенизаторы. Задавать какие‑либо вопросы тихрианскому гостю он уже заклялся — в ответ приходилось выслушивать затейливую и не всегда пристойную легенду, коих странствующий менестрель знал невероятное количество, благо профессия обязывала к тому.

Пристроить Харра к делу сумел рассудительный Сорк: он связался со всеми дружинниками принцессы, пребывающими сейчас в отчих домах на Равнине Паладинов, и нашел‑таки у одного из них серва–наставника, запрограммированного на обучение мальчиков ратному ремеслу. Юркий коротышка, вооруженный тупым мечом, на недолгое время стал ангелом–спасителем Игуаны; но голоса дружинников, звеневшие, как натянутая тетива, неуемной тревогой за свою принцессу, поминутно долетали сюда в непрошенной заботе и заставили в конце концов Мону Сэниа пригласить всех на вечернее застолье. Она понимала, что досадная и прямо‑таки катастрофическая неудача в Адских Горах сулит им еще не один поход — и, возможно, не только на Тихри; но тем не менее сегодня она, как никогда, хотела бы встретить своего звездного эрла в одиночестве. Лесная тропинка, стремительно сжимающая мир до зеленой коробочки, устланной пушистыми мхами и прикрытой сверху колючими хвойными лапами; голос Юрга, шепчущий бессвязные слова о поспевшей землянике и заповедной поляне… Какой же злобной, неистовой силой было проклятие крэгов, толкнувшее ее прочь из того знойного полуденного, лесного рая? Она невольно оглянулась на щербатую степу, за которой по всему хребту этого протяженного, ящеричного острова топорщился непроходимый седовато–зеленый лес. Не может быть, чтобы там не было ни единой поляны и… Она вскинула руки и ладонями прикрыла аметистовые завитки драгоценного офита, погружаясь в успокаивающую темноту. Только так она смогла сдержать крик, который чуть было не вырвался у нее против воли: “Завтра! Все, все, все — завтра: пиры, походы, битвы, победы и поражения… Но сегодняшний вечер — мой!”

Но она была принцессой королевского рода владык Джаспера, и она опустила руки, раскрываясь навстречу вечернему свету и насущным заботам. Верная дружина хотела быть рядом — что ж, пришлось позвать всех.

— Флейж, — скомандовала она, — пусть пришлют из замка лафетный десинтор помощнее, нужно пробить в стене проход, через который эрл Юрген мог бы беспрепятственно попадать прямо в лес. Затем мы проложим просеку для конных прогулок, возведем там конюшни, чтобы кони не топтали тут цветы, отгородим…

Флейж поклонился, глянув на нее как‑то чересчур внимательно и понимающе — принцесса отвернулась, покраснев: конечно, он догадался, что весь ее созидательный пыл — всего лишь жалкая попытка унять терпкий мед желания, растекающийся до самых копчиков пальцев.

— Ну, что еще? — в отчаянии крикнула она, чувствуя, что дружинник за ее спиной медлит в нерешительности.

— Но, владетельная принцесса, тогда вход в эту долину будет открыт для любого…

— О, древние боги! Во–первых, здесь никого, кроме нас, нет, а во–вторых, пробьем дыру точно по размеру малого корабля, и тот, на котором мы прилетели с Тихри, вдвинем в отверстие, чтобы он стал одновременно и воротами, и, если потребуется, сторожевой будкой.

За этим многотрудным занятием и застал их Юрг, свалившийся, как это бывает с долгожданными гостями, как снег на голову. Стукнувшись пятками о землю, он тут же завертелся волчком, отыскивая глазами жену, так что Ких, державший его за пояс, едва успел отдернуть руку. Но тут из темного жерла тоннеля, которого вроде бы раньше не было, донесся пронзительный чаячий вскрик, и тут же кольцо смуглых обнаженных рук замкнулось на воротнике его фирменного тренировочного костюма с эмблемой Лаясского космодрома.

— Ф–фу, что это на тебе? — принцесса, донельзя смущенная тем, что позволила себе при посторонних проявить чувства, приличествующие простым смертным, нашла предлог отступить на шаг и гадливо сморщить носик.

Костюм был изысканного цвета гусиного помета.

— Виноват, не при камзоле, — мгновенно сориентировался Юрг. — Но торчать всю ночь в больничном коридоре, потея в скафандре — это как‑то неуместно для благородного эрла.

— Ну и?..