Чай со слониками

Потом Изосимов даже не чистил, а смывал чешуйки с рыбы, а Соня аккуратно стягивала кожу с рыбьих тушек, чтобы не возникло никакой дырочки. Но, плюнув и что-то еще подсмотрев в интернете, жена разрезала рыбу на крупные поперечные куски и стала с них сдирать кожу. Это ей удалось лучше, потому что целиком с тушек она снять кожу не смогла, а вот с обрезков получилось. Но даже и в этом случае один или два куска у нее оказались с дырками, а зашить их нитками она не решилась.

Через два часа у Сони получились десять кожаных колец, которые надо было еще набить рыбным фаршем с пассированным луком, сливочным маслом и вымоченной в молоке белой хлебной мякотью. Для этого Изосимов обрезал с костей рыбье мясо и сгонял в магазин «Ветеран» за килограммом кошачьего минтая. Это богатство трижды прокрутили в мясорубке, которую поначалу Сема собрал неправильно, ножом наружу, отчего рыба мялась, а не резалась. Догадался же Изосимов не сразу, потому что Соня редко пользуется мясорубкой, предпочитая покупать готовый фарш.

На фарш ушло еще два часа. Среди приготовления рыбного фарша пришли любознательные соседи сверху посмотреть, как у Изосимовых устроена канализация. Семе пришлось снимать два пролета подвесного потолка, чтобы показать: труба цела, никто ее не срезал. Соня же выскочила вся в чешуе, с кровавыми от карпа руками в прихожку, и нервная соседка сверху ахнула: «Кого вы убили и съели в праздники?» Все посмеялись.

Параллельно варили бульон из костей, моркови, свеклы, перца и луковых очисток, но очисток положили так много, что бульон получился горький. Пришлось его сливать и переваривать, что растянулось еще на полтора часа. Наконец, попробовав переваренный бульон и удостоверившись в его пригодности, Соня и Сема набили рыбью кожу фаршем и полученные лепешки, перекладывая их тонко нарезанными лепестками свеклы, морковки и лука, слоями сложили в огромную эмалированную кастрюлю, куда залили переваренный бульон.

В эмалированной кастрюле лепешки томились три часа, потом их вынули и разложили на огромном фарфоровом блюде в виде гигантской разрезанной рыбы. Благо были и набитая голова, и набитый хвост. Гигантскую рыбу залили тем же самым бульоном, но через час он не застыл. Соня полезла в интернет и, что-то прочитав в нем, добавила в рыбу желатин.

Прекрасное чудо гефилте-фиш поставили застывать в холодильник. На приготовление ушло двенадцать часов.

Надо сказать, что у евреев в некоторые дни было запрещено есть цельную рыбу. Хитроумные раввины придумали фаршировать рыбу, чтобы соблюдать заповеди. Так возникла гефилте-фиш. Мужчины изучали Тору, а бедные женщины по двенадцать часов в сутки готовили фаршированную рыбу и следили за детьми.

Утром Изосимовы встречали дядю Леню и тетю Любу Бирц. Их привезли на желтом такси домой и усадили за стол, достав яства и гигантскую царицу стола гефилте-фиш, искусно наряженную свежей душистой зеленью, жирными маслинами, дольками лимона, сдобренную горячим молодым развалистым картофелем и тающим сливочным маслом. Но гости ели тушеную свинину с капустой, розоватое прозрачное белорусское сало и сладкий желтый козий сыр, запивая все ледяной стопочкой водки «Журавли».

Гаврюша

– С этим надо кончать, – сказал кто-то за окном с кавказским акцентом, – смотри, все кроссовки забрызгал, а они от «Найк».

– Сам ты тварь черножопая, – донесся голос соседа напротив Гаврюши. У него недавно умер отец, а сам Гаврюша продавал героин.

– Убери своего блюющего идиота! – снова заорал кавказец.

– Что же ему делать, человеку плохо, – примирительно сказал Гаврюша.

– Вартан, не горячись, не горячись, – звенел уже женский голос с акцентом на весь ночной дворик между четырьмя сталинскими пятиэтажками, но раздались два выстрела и это:

– Э, э, э…

Я выглянул из окна. В луже, лицом в ней, лежал щуплый и кудластый Гаврюша, всю жизнь вызывавший во мне симпатию. В луже то ли собственной крови, то ли нечистот, которые забрызгали туфли Вартана.

Даже когда семилетним он требовал у меня сигареты, а потом гвоздем расцарапывал «пежо» моей первой жены Оли за то, что я не даю ему сигареты, я все равно симпатизировал Гаврюше.

Даже когда он вышел из детской колонии за украденный (взятый напрокат) велосипед завуча школы, я все равно Гаврюше Качалину симпатизировал – за глаза, что ли, за общий антураж, за харизму, как Ельцину.

А потом Гаврюша судорожно пытался вписаться в эту новую суровую жизнь, где зекам нет места. Литейно-механический стоит, «Москвич» раздербанили, Капотня всех не прокормит. Сначала он брал разбитые тачки и собирал на продажу новые, потом устроил клуб в подвале, и на него орали жильцы нашего дома – музыка грохотала по ночам.

К тому же убили дилера по распространению героина в нашем доме, Давида Мозаидзе, он просто выпал из открытого окна головой вниз. Гаврюша зачем-то взял на себя весь бизнес Давида. Уж больно лакомый кусок.