Carte Blanche 2: Reload (СИ)

Выросшая в приёмной семье, из которой сбежала в свои четырнадцать, она и знать не знала, что такое любовь, забота... И повстречавшийся тогда на её пути Вишну дал познать ей это сполна, оберегая от всего и окутывая теплотой, нежностью, с чем она была далеко не знакома. Вот и испугалась, покуда тёмная её сторона твердила, что это всё ненадолго, что сердце вновь будет разбито жестокой реалью и это нанесёт ещё один удар по психике. Расшатанной психике.

Она помнит, помнит вплоть до мелочей те дни, когда жила жизнью обыкновенного подростка. Помнит, как её мачеха старательно изображал материнскую любовь, пытаясь выдавить из себя остатки материнского инстинкта. А потом просто в стороне стояла, когда изрядно напившийся отчим нещадно избивал. Её, ребёнка, наивно и искренне не понимающего, за что девочке её лет такая участь.

Предательство матери легло на сердце тяжёлым грузом, раздавив мелкие частички надежды на любовь тогда, когда отчим подсадил на бутылку и так называемую мать. Нескончаемые попойки, постоянные ругани и драки... до девочки никому не было дела, поэтому она и решилась тогда на побег. Точнее, это и побегом можно было назвать с натяжкой. Она была не уверена даже, что об её исчезновении спохватились хотя бы через неделю. Наверняка пропажу заметили лишь тогда, когда не над кем было поглумиться.

А дальше по наклонной. Мелкие подработки, встреча с каким-то извращенцем под тридцать, чьи выходки приходилось терпеть ради ночлега и куска хлеба, дабы не остаться с голой задницей. Вскоре побег и от него без грамма за душой, только сворованные несчастные гроши, которых едва хватило на билет, чтобы убраться из города куда подальше. А там и встреча с Килиан. Ютящейся на маленьких квадратных метрах девушкой, озлобленной на весь мир.

Они как никогда друг друга дополняли, сплачивая силы и отрываясь на других, заманивая в свои сети, а после кидая без оглядки, словно чужие судьбы для них ничего не значили. Отбитые напрочь, как их однажды назвали. Девушки меняли города, стараясь выжить в любых подкинутых им условиях, зачастую рискуя шкурами, но также друг друга выручая. Но ровно до того момента, как взгляды на жизнь расходиться не начали, что пришло с ранним взрослением.

Последней услугой, что Окс попросила оказать когда-то подругу, было занять Вишну своим присутствием в его жизни. Оксана тогда бесследно исчезла, не желая растворяться в диктуемых сердцем чувствах. Но что-то человеческое всё же оставалось. Она знала... знала, как дорога Гоше, поэтому и набралась тогда храбрости попросить Килиан о последнем одолжении. А той лишь на руку. Вот и заняла себя новым знакомством, пронося с собой даже толику зависти и лютого непонимания, как эта ударенная на голову могла упустить такого парня из своей жизни.

Но шло время, и Вишну постепенно закрывался, обрастая чёрствой коркой безразличия ко всему вокруг него происходящему. От него уже не исходило той былой теплоты, которую он однажды решился даровать его “колючему ёжику”. Так он называл Окс, сравнивая её с диким зверьком, смотрящим на мир из-под невидимого панциря недоверчивыми глазками.

Килиан же была в его жизни чем-то светлым. Беззаботная, юная особа, плюющая в лицо жизненным трудностям. Возможно, он мог бы даже влюбиться, если бы не нёс в сердце ту единственную, к кому привязался душой. И со временем попытки стереть её образ из памяти и попытаться возненавидеть переросли в отказ от чувств, в которых он уже и смысла то особого не видел. Просто встречи, просто совместное времяпрепровождение, которое отвлекало от всего и позволяло двигаться дальше, не взирая на усердно затаптываемую им боль.

Оксана не знала, как сложилась его жизнь без неё. Увяз ли он в отношениях с Килиан, плюнул ли на эту идею и пустился по развратной тропе, ввязываясь в беспорядочные связи. Не знала не потому, что не могла узнать, а потому что подавляла это желания полнейшим контролем, не позволяя себе окунаться в прошлое и давать сердцу причины на слабость, которая отроду ей не шла.

Но в одном она всё-таки просчиталась.

Она уверяла себя, что нескончаемые письма влюблённого парня на её почту — лишь проверка её стойкости. Каждое новое входящее воспитывало силу духа, и примерно через год читать его сообщения было уже легче. Но ровно до того момента, как он написал о её так называемом двойнике. Не сказать, что она восприняла это как нелепую попытку вновь её увидеть, но всё же собралась с духом и пустилась навстречу желаемому. А потом всю дорогу себе твердила, что эта поездка — результат только лишь любопытства, которое вело заодно и к нему.