Carte Blanche 2: Reload (СИ)

Сименс проснулся, кажется, давно. Он ходил по комнате в повязанном на бёдрах банном полотенце, жуя бутерброд и создавая видимость занятости. А я же, как ни в чём не бывало, поднялась в кровати, молча топая в ванную и так и не роняя ни слова, даже банального доброе утро. Потому что какое оно, к чёрту, доброе.

Сумка собрана на автомате, мой вид на сегодня: надела первое, что выпало из шкафа, а походка говорит о том, что несколькими часами ранее переехал поезд.

Поезд этот, кстати, плетётся себе мирно рядом, приветствуя по очереди наших.

К слову, также с ними здороваюсь, на миг замечая в лице Наташи нечто недоброе. А хотя, на что я надеялась? Она и здоровается то сквозь зубы, отворачивается тотчас, а я уже всех Богов молю, чтобы первая пара закончилась как можно раньше, позволяя схватить мне эту девчонку под руку и утащить в туалет.

Так оно и случается, поскольку скорому окончанию первой пары способствует то, что на половину лекции я попросту отрубаюсь.

Со звонком вещи в сумку скидываю, а сама подлетаю к уже пытающейся покинуть аудиторию Нэт, хватая ту под локоть.

— Нужно поговорить, — она не удивлена, кажется. Просто продолжает шагать, но уже более медленнее, отрешённо смотря куда-то вперёд себя.

— О чём? — её безнадёжный тон мне не нравится, но я насильно увожу её из аудитории и тащу за собой, даже не чувствуя преследования.

Естественно, Сименс наверняка не кинется следом, ибо знает, что уж с Наташей сбежать точно не решусь, ей ведь здравомыслие и рассудительность от Депо переплыли, она теперь взвесит все за и против трижды прежде, чем что-то сделать. Точнее сказать, с ней оставлять меня не страшно.

— Слушай, — до туалета, к слову, не дохожу. Просто останавливаюсь в коридоре за поворотом к лестнице и иду ва-банк. — Я знаю, что ты злишься. Знаю, что сейчас меня ненавидишь, но я прошу понять меня, — я речь даже не репетировала, поэтому наверняка в её глазах выгляжу, как школьница подбитая, — мне нужно было от них уйти, но не я могла тебе этого сразу сказать, потому что...

— Потому что я бы побежала доносить на тебя твоему же брату? — перебивает, наконец выплёскивая всё негодование и уставляясь на меня со скрещенными на груди руками. — Такой ты меня себе представляешь? — возразить было пытаюсь, но успеваю только что рот раскрыть. — Нет, этого бы не произошло, — укоризненная усмешка, она явно даже не думает давать мне сейчас право слова, — я бы вправила тебе мозги и не допустила бы этого, и ничего из случившегося бы не произошло! — всплеск руками, а во мне — противоречивые чувства, когда я понимаю, что смела усомниться в том, что она на моей стороне. — Я не знаю, чем ты в тот момент руководствовалась, но могу сказать тебе одно, — затыкаюсь добровольно, прикусывая язык и уже даже не порываясь вставить меж её строчек хоть слово, — мне нужно хотя бы немного времени, чтобы отойти. А тебе это пусть уроком послужит. И в следующий раз, когда надумаешь сотворить какую-нибудь херню, вспомни, сколько лет нашей дружбы позади. А ещё постарайся вспомнить, предавала ли я тебя когда-нибудь.

Ей не нужны мои возражения, не нужен ответ, не нужны слова... Она договаривает всё, что сказать хотела, а после покидает моё общество и топает восвояси, оставляя меня одну. Ну, до поры, до времени.. Ибо приближающегося ко мне Сименса я вижу сразу, стоит мне выдохнуть.

— Разговор есть, — он начинает сразу, не давая мне времени отойти от предыдущего разговора.

— Не сейчас, — стараюсь было отмахнуться и дать себе шанс избежать того, чего меньше всего хочу, но он путь собой преграждает, давая понять, что не даст мне уйти, пока не выговорится. Что ж... начинай.

— Сейчас, — это я уже поняла. — У меня крышу сорвало, когда я решил выкурить чёртову сигарету у стен общаги и увидел, как ты через окно вылезаешь, — так вот оно, как всё было... — я просто, блять, не знаю, как порой до тебя достучаться. И у меня в голове мысли возникают, что ты понимаешь только тогда, когда я принимаю радикальные меры, — так ты это называешь?

— С таким успехом лучше бы ты просто прострелил мне колено, чтобы наверняка не ушла никуда, — откровенно усмехаюсь над его способом и не перестаю желать уйти. Но один шаг, и снова рывок, снова моя спина кричит привет холодной стене.

— Да пойми ты наконец, что мы не враги тебе. Мы тебя, идиотку, уберечь пытаемся. А ты, видать, на прошлом опыте не научена, и доверяешь всем без разбора, пока судьба тебя снова не усадит жопой в колодец!

— Да почему с его появлением вы все как будто взбесились! — пытаюсь отмахнуться заново, пуская в ход импульсивность, но Миронов как стена, к которой моя спина прижата. — Ты чего-то боишься, так? Боишься, что он наболтает лишнего? Что после его слов я стану по-другому к тебе относиться!? — практически рычу, ноздри напряжены, выпускаю ими воздух и таращусь на него, наблюдая за сменой цвета его глаз. — Так расскажи мне первым о том, что я могу узнать от него! — на этих словах собираю в кулак все силы и бью его в грудь, наплевав на то, что с места его даже не сдвинуть.