Carte Blanche 2: Reload (СИ)

— Поняла, — блондинка театрально улыбается и примирительно поднимает руки, вставая с дивана. — Он знает о нашей связи? — будучи у двери, она пристально смотрит на Килиан и чуть щурит кошачьи глазки, отслеживая эмоции знакомой и пытаясь понять всё без её ответа.

И понимает, когда светловолосая едва глаза не закатывает и практически бесшумно цыкает куда-то в сторону.

— Не твоё дело.

Ещё как её. Ровно как и чётко выданный ответ на её вопрос.

— До скорого, — губки растянуты в улыбке, и сама Окс чуть ли не вприпрыжку покидает комнату Кил, улыбаясь до самого первого этажа.

— Чего лыбишься? — она вдруг вздрагивает, потому как витая в собственных мыслях напрочь забывает о людях вокруг. А когда в себя приходит, то видит рядом с собой Сименса с неподожженной сигаретой в зубах.

— Нельзя? — былая стервозность уплывает с лица в момент, и на смену приходят невинные глазки и поджатые губы, что так не идёт её образу.

— Это обычно не предвещает ничего хорошего, — выставляя руку, он невесомо обводит пальцем её личико, давая понять, что она не успела скрыть свою сущность вовремя.

— Извини, — сама не соображая, за каким болтом выдавливает из себя извинения, Окс таращится на блондина не моргая, пока тот не делает шаг ей навстречу.

— Слушай, — один шаг вперёд от него, один от неё назад, и так дважды, пока девчонка не упирается спиной в стенку, — у меня сейчас совсем нет настроения решать твои ребусы, поэтому будь добра, — он аккуратно вынимает сигарету, оставляя ту меж пальцев и не теряя зрительного контакта со всё ещё не моргающей девушкой, — не усложняй. Иначе... — его голос тихий, даже на миг может показаться, что приторный. А тон... тон словно вынуждает Оксану сглотнуть и наконец вспомнить, что у неё есть язык. Вспомнить для того, чтобы продолжить фразу за него.

— Похоронишь в саду, — тонкий, почти писклявый голосок. А Сименс заметно чертит дугу улыбки пухлыми губами, вновь зажимая меж них сигарету и заметно кивая.

— Умница, — она, наверно, должна тоже кивнуть или ответить, но она стоит молча, ровно как и он сам. Только в глаза ей смотреть продолжает, будто пытаясь сканировать и залезть глубже, пробраться через это поверхностное притворное послушание, за которым, он уверен, спрятана целая буря.

— Глеб, — от увлекательно занятия отрывает голос Депо, стоящего неподалёку. — Ты идёшь? — шатен то ли удивлённо, то ли рассержено поднимает брови, кивая головой на выход и подкрепляя свой жест рукой, в которой зажата пачка Парламента.

— Иду, — он отвечает товарищу практически незамедлительно, напоследок разворачивая голову к Оксане снова. Но речи не следует. Присутствует только короткий смешок, за которым следует загадочный взгляд.

Он задерживается на прежнем месте считанные секунды, после чего покидает общество блондинки и топает следом за Артёмом.

Окс остаётся на месте недолго, провожая взглядом парней. Главная дверь за ними вскоре закроется, и девушка невесомо оближет губы, слегка оттягивая нижнюю подушечкой большого пальца.

— Глеб, — шепчет себе под нос чересчур тихо, словно смакуя его имя и выдавая улыбку через сверкнувшие огоньком глаза, — посмотрим, что ты за фрукт...

Он не помнит, как он уснул. Не помнит, а точнее — не знает, чем в это время занималась Оксана. Он лишь слышал на кухне какие-то движения, не желая вдаваться в подробности. Желание было только досмотреть фильм на своём планшете, которое, к слову, так и не сбылось.

Уснул он раньше, чем этот самый фильм дошёл до середины. А ещё он, кажется, совсем упускал суть происходящего, потому что состоявшийся ранее разговор с Депо постоянно всплывал в голове обрывками фраз. Фраз о ней... О той, которая сейчас далеко. С сестрой, как она сказала Наташе, и навряд ли стала бы врать. Звонить Лине и уточнять информацию оба посчитали не совсем этичным, ибо такого рода недоверие отнюдь не шло тем, кто спутал собственную девушку и сестру с её близнецом. Она жива, здорова, отзывается на звонки, и на том спасибо.

Но что... что, чёрт возьми, он скажет ей по её возвращению? И почему не хочется отчего-то пускаться по её следу снова, дабы вернуть во что бы то ни стало? Куда делось былое желание брать всё в свои руки там, где из этих рук постоянно хотят вырваться? Неужели это была та самая точка, в которой руки опустились? Или же это простая защитная реакция, дабы уберечь её от того, что может произойти? Ведь недоброжелатель навряд ли пустится по её следу, когда его главная цель — ушибленная на всю голову бывшая.

Которая, к слову, в очередной раз становится причиной пробуждения. А ещё причиной разлепить сонные глаза и постараться вспомнить, какая мысль так и осталась необдуманной ввиду наступления скорого сна.

Сбросив с себя одеяло, Сименс чётко направился в сторону кухни, откуда манили запахи какой-то выпечки. Растрёпанный, заспанный, в одних только штанах он остановился в дверном проёме, почёсывая белобрысую гриву и хлопая глазами.

— Это что? — уставленный на стол взгляд был весьма растерян, когда девушка то и дело бегала от этого самого стола к плите.