CalibreSourceFile_562edfc04d50d

— Можно не сомневаться, что молодой человек, к сожалению, знал в основном темные стороны жизни. Поэтому и рассудил так.

— Это не оправдание. Он должен был понять, что я не способна на поступок, настолько… настолько… подлый.

Леди Харриет внимательно вгляделась в лицо внучки, и на губах ее появилась легкая улыбка.

— Ему не известно, что ты — женщина строгих правил? Ведь он совсем не знает тебя. По крайней мере в данный момент.

— Но… — Эмили осеклась на полуслове. Ну как объяснить, что ее не покидает чувство, будто она знает этого мужчину всю жизнь? — Нет уж, незачем нам с ним лучше узнавать друг друга.

— Эмили, пойми, ты обречена терпеть этого человека до конца жизни. Придется смириться.

— Ни за что. — Эмили отвернулась и уставилась в окно, за которым замок Рейвенвуд серым призраком вздымался над зелеными холмами. — Еще ребенком я знала, что не соглашусь на брак без любви.

— Эмили, не всегда удается осуществить свою мечту.

— Для меня эта мечта — смысл жизни. Я не позволю негодяю уничтожить меня.

Глава 6

Саймон стоял возле отворенных стеклянных дверей в кабинете Хью Мейтленда. За дверьми от самой каменной террасы начиналась посыпанная гравием дорожка, которая вела в розовый сад. За кустами ее мать, две ее сестры и леди Харриет затеяли состязание в стрельбе из лука. Бумажные мишени были прикреплены к пучкам соломы.

Одна из стрел, выпущенных Эмили, попала в мишень — в добром футе от яблочка. Эмили опустила лук и сердито покачала головой. Золотые ленты на шляпке трепетали на легком ветру. Судя по тому, что юная леди промахнулась несколько раз подряд, можно было догадаться, что мысли ее витают где-то далеко. Саймон почти не сомневался, что объектом ее раздумий был он.

— Как вы себя чувствуете, сбросив наконец мундир?

Саймон обернулся к хозяину кабинета. Хью Мейтленд сидел на краешке громадного письменного стола красного дерева с ножками в виде львиных лап в непринужденной позе, вытянув длинные ноги, однако выглядел довольно внушительно. Высокий и худой, с гривой золотистых волос и ясным и прямым взглядом, Мейтленд совсем не был похож на человека, который способен предать свою страну, но Саймон давным-давно усвоил золотое правило: хочешь прожить подольше, не суди по внешности.

— Я уже привык к новому облачению. — Саймон коснулся пальцами лацкана своего темно-серого сюртука. Этот сюртук в числе прочих предметов гардероба молодого щеголя был приобретен еще в Лондоне, когда он только присматривался к мисс Эмили Мейтленд. Он намеревался, ухаживая за этой девицей, каким-нибудь образом проникнуть во владения Хью Мейтленда, но тут девица выкинула фортель, можно сказать, опустила для него подъемный мост.

— Надеюсь, вы не возражаете, что я ненадолго отвлек вас от молодой жены? Но я подумал, что нам с вами следует познакомиться поближе.

— Согласен. — Саймон знал уже немало о Хью Мейтленде, но чтобы отправить человека на виселицу, необходимо знать о нем все. — Я понимаю, наш брак оказался для вас полной неожиданностью.

— Честно говоря, я почти оставил надежду выдать Эмили замуж. — Хью Мейтленд взял лежавшее на столе хрустальное пресс-папье, изображавшее торговый корабль, оснащенный квадратными парусами, и принялся вертеть в пальцах. Солнечный свет, лившийся в открытые окна, заиграл в хрустальных гранях, и сразу запрыгали радужные зайчики по книжным полкам на стенах, обшитых панелями красного дерева. — Несколько лет назад ее оскорбил некий господин, имевший наглость называть себя джентльменом. — Хозяин «Мейтленд энтерпрайзиз» взглянул на Саймона. — Полагаю, Эмили рассказала вам про Эйвзбери.

Саймон напрягся при одном упоминании этого имени.

— Рассказала.

— Я так и думал. — Хью Мейтленд покосился на хрустальный кораблик. — Едва я взглянул на этого человека, как понял, что он совершенно не подходит Эмили. Вялый рот, нежное лицо — не мужчина, а поэт.

— Насколько мне известно, Эмили неравнодушна к поэзии. — Саймон повернулся и подставил лицо легкому ветерку, проникавшему в кабинет через раскрытые стеклянные двери на террасу. Он смотрел, как Эмили готовится пустить очередную стрелу, и у него возникло какое-то странное, неприятное чувство.

— Она начала выезжать позже, чем предполагалось, из-за траура по отцу Одри. Но и в двадцать Эмили была на удивление наивной. К тому же романтичной и мечтательной. Постоянно витала где-то в облаках. А мы с матерью это поощряли.

Саймон не сводил глаз с Эмили, натянувшей лук. Ведь он знает эту женщину всего день, и вот, пожалуйста, всерьез подумывает о том, не задушить ли этого виконта, которого вообще ни разу в жизни не видел. Какая глупость. Нет, строго напомнил он себе, можно весело провести время с этой леди, раз уж она подвернулась под руку, но ни о каких серьезных отношениях с ней и думать нечего.

Эмили отпустила тетиву. Стрела полетела и пронзила мишень в самой середине.