c2e6faf2c699c3ab53935acd39e30e24

Я говорила спокойно, с какой-то смешной напыщенностью, произносила каждое слово отчетливо и твердо, словно долго репетировала эту речь. На самом деле я ничего не репетировала. Ни на мгновение я не верила, что что-то здесь можно «расставить по своим местам». У меня не было ни малейшего желания попасться в руки Лайоша, я даже не хотела с ним спорить. Чего я хотела? Мне хотелось быть равнодушной. Вот он, приехал, это - просто очередной эпизод в пышном зрелище жизни, он чего-то хочет, что-то замыслил, но он уедет, и мы снова будем жить, как раньше. У него больше нет надо мной никакой власти! Я чувствовала себя в безопасности и смотрела на него с чувством превосходства. У него больше не было надо мной власти в старом сентиментальном смысле. Но, в то же время, я заметила, что воодушевление этого первого разговора очень далеко от равнодушия: страсть, с которой я говорила, свидетельствовала о том, что между нами до сих пор существуют отношения вовсе не фантастические, показные или воображаемые, отношения, а не фантазия, память или ностальгия. Мы говорили о чем-то реальном. Поскольку мне было жизненно необходимо после всего этого тумана найти опору в реальности, я быстро ответила, на выбирая слова:

- Тебе нечего мне дать. Ты всё отнял, всё разрушил.

Лайош ответил так, как я и ожидала:

- Да, это правда.

Он посмотрел на меня ясными серыми глазами, потом уставился в одну точку прямо перед собой. Он произносил слова ребячливо, с оттенком удивления, словно его похвалили за то, что он сдал экзамен. Я вздрогнула. Что он за человек? Он был так спокоен. Сейчас он осматривался в саду, оценивающе, словно архитектор, изучал дом. Потом вернулся к беседе:

- Твоя мать умерла здесь, в комнате наверху, за закрытыми ставнями.

- Нет, - ответила я, вспоминая. - Она умерла в гостиной, которую сейчас занимает Нуну.

- Интересно, - сказал Лайош. - Я забыл.

Потом он выбросил сигарету, встал, сделал несколько твердых шагов к стене и пощупал кирпич, качая головой.

- Немного влажный, - сказал он неодобрительно, но отвлеченно.

- Мы его положили в прошлом году, - сказала я, всё еще погруженная в воспоминания.

Лайош вернулся ко мне и заглянул в мои глаза. Он долго молчал. Мы смотрели друг на друга из-под полуопущенных ресниц, с осторожностью и любопытством. Теперь он был торжественен и искренен.

- Один вопрос, Эстер, - сказал Лайош тихо и мрачно. - Всего один вопрос.

Я закрыла глаза, мне было жарко, кружилась голова. Головокружение продолжалось несколько минут. Я выставила вперед руку, словно защищаясь.Подумала: «Ну вот, началось. Боже, он хочет о чем-то меня спросить. Но о чем? Может быть, хочет узнать, как это всё произошло? Это мне не хватает мужества? Нет, сейчас у меня нет ответа». Я сделала глубокий вдох и приготовилась выслушать его вопрос.

- Скажи мне, Эстер, - спросил Лайош тихо и задушевно. - Этот дом еще в закладе?

11

События того утра, во всяком случае - всё, что последовало за его вопросом, несколько смешались в моей голове. «Господин» Эндре выбрал этот момент, чтобы подойти к нам. Лайош смутился и начал лгать, лгал он очень громко. Как человек, который хочет преодолеть свой страх криком, он начал с высокой «До», но его фальшивое дружелюбие и пустопорожнее превосходство не произвели на Эндре никакого впечатления. Лайош схватил Эндре за руку, как «старый друг», начал потчевать его забавными анекдотами, как долгожданный высокопоставленный гость в доме людей, стоящих ниже его на социальной лестнице. Эндре спокойно его слушал. Эндре - единственный человек в мире, которого Лайош боится, единственный человек, абсолютно не поддающийся чарам Лайоша, он внутренне равнодушен к лучам и заклинаниям, которые, как он полагает, исходят от Лайоша и воздействуют на всех, даже на животных и неодушевленные предметы. Эндре внимательно слушал Лайоша, зная все его профессиональные тайны, зная, как он показывает свои фокусы, он был абсолютно готов к тому, что Лайош достанет из шляпы национальный флаг или заставит исчезнуть из центра стола миску с фруктами. Он слушал с вежливым вниманием, без злости, очевидно, ему было интересно, что скажет Лайош. Словно говорил: «Покажи мне еще один фокус». А что до Лайоша, он сделал короткий перерыв между фокусами, осторожно искоса посматривал на Эндре.

Кажется, только я заметила панику. Тибор и Лаци были поглощены истинной красотой представления. Позже, днем, я узнала, что малышка Ева тоже заметила замешательство Лайоша. Эндре, кажется, знал какую-то простую неоспоримую правду, которой мог бы пришпилить Лайоша в любой момент. Но он не дразнил Лайоша и даже не был недружелюбен.

- Так что, Лайош, ты приехал, - сказал Эндре, и они пожали друг другу руку.