Бывший. Ворвусь в твою жизнь

Короткий смешок, и закрываю дверь ванной. Приваливаюсь к стене, в тоске и отчаянии глядя на обеспокоенную маму, и шепчу:

— Лучше бы я убила шефа, честное слово.

— Ты меня пугаешь.

Я тогда маме так и не рассказала, кто отец Вани. Я лишь выла в ее объятиях, заливала слезами ее грудь, а она обещала, что все будет хорошо. Что я закончу университет, что она будет рядом и мы справимся.

— Я встретила отца Вани.

У мамы округляются глаза. Прижимает руку к груди, открывает рот и садится на бортик ванны.

— Господи… — в ужасе шепчет она.

— Валить надо, — скрещиваю руки на груди и смотрю в потолок.

Минута молчания, и я кратко пересказываю нашу встречу с Адамом.

— И ты ему солгала?

— А что я должна была делать?

— Не знаю, — шепчет мама. — И он поверил, что ты замужем?

— Нет, но поверил, что у меня нет детей. Очень опечалился этим фактом.

— Так может…

— Нет.

— Но… он же отец.

— Нет, — повторяю я и щурюсь на маму. — Отец Вани космонавт.

— Он уже в это не верит.

— Подрастет, и папка героически погибнет, — цежу я сквозь зубы. — Придумаю какую-нибудь крутую историю, как папуля всех спас и пожертвовал собой.

— Я тогда думала, что ты с наркоманом каким-то связалась.

— Что?

— Я ведь и не в курсе, кто он.

— И не надо.

— Нет надо, — шипит мама. — Рассказывай.

— Я не хочу. Ясно? Он в прошлом.

— А сын у тебя в настоящем.

Сжимаю переносицу до боли. Я должна с сыном бежать. В какую-нибудь глухую деревню. И ведь я сама виновата. Я не должна была с Адамом кофе пить, дразнить его своим замужеством, но я хотела ему отомстить. Увидеть разочарование в глазах, сожаление, а вместо этого загнала себя в ловушку.

— Вот черт, — шепчу я.

— Что?

Если Адам заглянет в ежедневник, изучит записи, то он поймет, что у меня есть ребенок. В моем расписании есть “отвезти Ваню", “забрать Ваню”, “Ваня зубной“, “Ваня купить одежку", “Ваня утренник, “Ваня поделка-пластилин" и многое другое.

— О, нееет, — сползаю по стеночке.

А среди страничек спрятана фотография недовольного младенца в смешной шапочке с оленьими рожками.

— Что? — испуганно повторяет мама.

— Какая же я у тебя дура, — хрипло шепчу я. — Теперь у меня нет вопросов, почему меня уволили.

— Ма, — в дверь стучится Ваня, — ба!

Мама вздыхает, выходит из ванной комнаты и торопливо уводит Ваню, который рвется ко мне:

— Мам!

— Мама еще ручки не помыла, — с наигранной веселостью отвечаю я и лезу в сумку за смартфоном. — Скоро выйду.

Минуту пялюсь в экран, открываю сообщения, вбиваю номер Адама и дрожащими пальцами набираю строчку:

Верни мой ежедневник.

Возможно, он уже прошерстил его от первой до последней страницы, но я хочу верить в то, что он сдержит обещание сутки в него не заглядывать. Вздрагиваю. В руке требовательно вибрирует телефон. По телу прокатывается волна озноба, и я отвечаю на звонок Адама.

— Что же там такого важного, Мила? — спрашивает тихо и мягко, но я улавливаю угрозу.

— Верни его.

— Рука таки тянется открыть его.

— Ты обещал, — голос почти срывается в крик.

— Знаю, — смеется. — И я держусь из последних сил. Вот поэтому никогда не стоит торопиться, Мила, и бежать без оглядки.

— Ты меня еще тут повоспитывай, — рычу я в трубку.

— Я держу его в руках, — голос Адама становится тверже. — И я не люблю, когда мне грубят. Где моя милая и ласковая девочка?

— Адам… — поскрипываю зубами. — Верни его… — перехожу на шепот и едва слышно добавляю, — пожалуйста.

— Уже лучше.

— Слушай, Адам, это моя личная вещь. Ты не должен был ее забирать.

— Ты специально меня раззадориваешь? Что там? Это, что, твой личный дневник?

— Через час тебе удобно встретиться?

— Почему ты игнорируешь мои вопросы?

Мизерный шанс, что я выйду сухой из воды, с каждой секундой уменьшается до сотых процентов.

— Даже любопытно, как долго ты будешь ломать передо мной комедию, Мила, — голос Адама становится жестким и холодным.

— Ты его открыл, — с присвистом выдыхаю я.

— Нет — сухо отвечает — Фотография выпала. И ты сейчас выдала себя с потрохами, Мила. — Мальчик, да?

Глава 5. Сядь и успокойся

— Ты таки будешь молчать? — спрашивает Адам и делает глоток из бокала.

Передо мной лежит фотография Вани. Мы сидим на террасе одного из пафосных ресторанов на Маяковской улице. Я заявилась сюда в спортивном костюме, и меня не хотели пускать, но меня от злых охранников спас Адам. И очень зря. Я планировала уже поскандалить. Из меня прет агрессия, и я злюсь в первую очередь на себя.

— Мила…

— Это не твой сын.

— Хватит.

Я поднимаю взгляд:

— Он только мой, — сжимаю под столом кулаки. — Тебя не было рядом.

— И чья это вина? — приподнимает бровь. — Это не я сбежал.

— Пять лет ты не интересовался, как и что я, а теперь.

— У меня были свои сложности в жизни, — я больше не слышу в его голосе насмешки. Он серьезен и зол. — Ты должна была сказать мне, что беременна.

— Нет.

— Да ты издеваешься.