Бывшему посвящается... (СИ)

— Расслабься, Ламберт. Обычная тусовка, ничего особенного.

— Да-да, конечно, — с сарказмом произносит и жмётся к широкой груди Фредерика.

— Правда, если всё же пойдешь, — окидываю её пронизывающим взглядом, — надень что-то посексуальнее, если, конечно, у тебя в гардеробе такое имеется.

Фредди поджимает губы, в желании удержать насмешку, а Мелисса приоткрывает пухленькие губки, накрашенные нежно-розовым блеском, и сверлит меня колючим взглядом.

— Во…

Я резко разворачиваюсь к этой забавной парочке задом и следую по коридору к комнате Майка, не дав девушке договорить. Эта зануда Ламберт, утомит своим видением мира, кого угодно. Наверняка, она даже в туалет ходит по расписанию.

Спустя уже несколько минут, я запрыгиваю в джип и несусь вдоль широких улочек Кембриджа. Белый особняк на «Пемброк-стрит» встречает меня открывающимися вверх воротами. Я въезжаю на территорию и паркую «Гранд-Черроки» в гараже. Зайдя в холл, специально гремлю связкой ключей. Выбежав из столовой и свесив язык на бок, на меня запрыгивает Купидон. Огромный сенбернар, которого мама подарила отцу, пять лет назад, на их двадцатилетнюю годовщину свадьбы. Однако, вскоре, судьба вознаградила обоих, мучительно долгожданной возможностью стать родителями ещё раз. На свет появилась Лоис, моя маленькая шкодливая сестрёнка. Лучик света и надежды, что сделала нашу семью счастливой. Следом за псом из кухни выходит мама и, слизав что-то вкусное с пальца, машет деревянным половником.

— О! Сынок, ты как раз вовремя! Я приготовила неаполитанское рагу и пасту.

Смеясь, я опускаю любвеобильного пса на все четыре лапы и втягиваю божественный аромат еды ноздрями. Прикрываю от наслаждения глаза.

— М-м, пахнет восхитительно!

— Ты ещё её маффины с абрикосами не пробовал, — отзывается отец и я вместе с Купи, оказываюсь в залитой солнечным светом столовой.

— На этот раз с абрикосами? — Подхожу к столу. — Привет пап!

— Привет! — Карие глаза радостно искрятся.

Улыбаюсь, сунув руки в карманы брюк, и анализирую домашнюю обстановку.

Папа в халате, значит сегодня у него больше работы не намечается. Он профессор психологии в Кембриджском колледже, но эта работа скорее для души, не основная. Мой отец — Джонатан Харпер, высокооплачиваемый писатель, автор бестселлера по взаимоотношениям между мужчиной и женщиной и семейными трудностями. Сейчас отец пишет вторую книгу и регулярно проводит различные лекции и тренинги, за которые ему так же нехило платят. Четырехлетняя крошка Лоис, расплывается в улыбке при виде меня, спрыгивает с высокого стула и мчится в объятия. Чёрные длинные волосы разлетаются в разные стороны.

— Лога-ан!

Я подхватываю сестрёнку на лету и подкидываю несколько раз над головой. Девчушка заливается заразительным звонким смехом и, когда я останавливаюсь и заглядываю в её огромное светло-карие глаза, сестра прикладывает ручонки к моим щекам и прислоняется лбом к моему. В груди разливается приятное радужное тепло. Усаживаю крошку обратно за стол, затем мою руки и занимаю своё привычное место.

— Как прошёл матч? — В один голос, спрашивают родители, смеются от совпадения мыслей и заинтересованно смотрят на меня. Я кое-как сдерживаю улыбку.

— Мам, пап, мы победили. Но это такая мелочь в сравнении с тем, что…, — я делаю глоток ананасового сока с наслаждением наблюдая, как от любопытства у родителей вытягиваются лица.

— Ну что-о? — в нетерпении переспрашивает мама, покачивая светлой шевелюрой.

— Мене вручили приглашение в главную бейсбольную лигу, их представитель прочил мне блестящее спортивное будущее и возможное профессиональное обучение после получения диплома в Гарварде. Правда нужно подтянуть некоторые предметы. Мои спортивные навыки, к сожалению, не перекрывают средний бал.

— Боже, милый, мы тебя поздравляем! — Мама обходит стол и смачно целует меня в щеку. — Мечта твоего детства всё же сбудется. А я ведь, даже в какой-то момент засомневалась, что ты вообще продолжишь заниматься бейсболом.

Приподнимаю одну бровь

— Ну тогда, — она понижает голос, — когда ты встречался с Джинни. — добавляет и с грустью смотрит в мои глаза.

Я стискиваю челюсть и отстраняю маму от себя за плечи. Одно это имя выворачивает меня наизнанку, хотя прошло уже так много времени.

— Беттани! — охлаждает мамину речь отец и, состроив неоднозначную гримасу, отрицательно покачивает головой. — Милая, давай не будем это вспоминать пожалуйста?

— Ох, простите мальчики.

Мама изображает что закрыла рот на замок и выбросила ключ. Я делаю вид, что всё отлично.

— Я ничего не говорила. Забудь, сынок, — она вновь склоняется и целует меня, как маленького, ущипнув за обе щеки. — Я так тобой горжусь милый!