Бывшая жена мажора

– Солнышко мое, иди ко мне! – беру ее у Кира, прижимая к своей груди и целуя в теплый лобик. – Горло болит, зайчонок?

Она качает головой, зарываясь лицом мне в шею и, с тяжелым вздохом, я несу ее на кухню. Предпочла бы сама десять раз заболеть, чем видеть ее такой. Моя капризная малышка очень тяжело переносит любые болячки и практически не отлипает от меня, пока все не остается позади.

– Может купить что-нибудь? – спрашивает обеспокоенный Кир, заходя вслед за мной.

– Сейчас посмотрю, – отвечаю ему, беря аптечку из шкафчика и садясь за стол с Фимой на коленях.

Проверяю лекарства на истечение срока годности и удовлетворенно убираю все ненужное, оставив детские лекарства на столе.

– У меня тут есть все, что нужно, – говорю бывшему мужу. – Она завтракала?

– Не захотела, – вздыхает он. – Но я все равно дал ей лекарство от температуры. Неплохо бы чем-нибудь заесть.

– Хочешь кашу, зайчонок? – спрашиваю я у дочери, глядя на ее хмурое личико.

Светлые волосы Фимы сегодня явно не видели расчески, но Киру удалось кое-как собрать их в неряшливый хвостик на макушке. Она не отвечает мне, на что я, впрочем, особо и не надеялась, только прижимается ближе, обнимая своего плюшевого кролика Дружочка.

– Приготовлю рисовую, – снова целуя ее, говорю вслух, так как рисовая каша – ее любимая.

Встав, пытаюсь усадить ее на стул, но Фима хнычет, вцепившись в меня мертвой хваткой.

– Неть, мама! – возмущенно пищит она и я беспомощно смотрю на Кира.

Он совершенно не умеет готовить и раньше в таких случаях брал на себя роль подушки для дочери, пока я суетилась с едой для нее.

– Давай папа тебя подержит, пока мама готовит? – подходя к нам, предлагает Кир, но Фимка капризно отворачивается от него.

– Ну не упрямься, зайка, мама будет совсем рядом, – уговариваю я. – Посиди у папы, пока он не ушел, хорошо?

– Ти уходись? – обращается к Киру малышка и я кляну себя за этот неосознанный способ манипуляции.

Мы все еще привыкаем к тому, что живем теперь отдельно друг от друга, но контролировать каждое свое слово невозможно и иногда я говорю то, о чем потом жалею. Не хватало только давить на дочь, пользуясь тем, что ее родители решили расстаться и теперь она живет на два дома! Нам повезло, что она слишком мала, чтобы задаваться вопросами и просто принимает все, как есть.

– Нет, не ухожу. Сначала мы должны поесть вкусную кашу мамы, – спасает положение Кир, забирая у меня уже несопротивляющуюся Фиму и устраиваясь с ней на стуле, который я освободила. Наша дочь прижимается щекой к его груди и свободной ручкой гладит мягкую ткань его серой толстовки. Я отворачиваюсь от слишком привычной и пока еще болезненной картины, принимаясь за готовку и пытаясь подавить неуместные эмоции.

Наша дочь обожает своего папу, но когда она болеет, то именно я – та, в ком она нуждается больше. Наверное, так и должно быть, ведь я мама, но все равно, из-за того, что Кир теперь проводит с ней меньше времени, чем я, я чувствую, словно перетягиваю ее на свою сторону, хотя сам он никак не показывает, что уязвлен. Сегодня ведь его день быть с ней, а она попросилась ко мне. Что если рано или поздно это перейдет в конфликт? Кирилл – тот еще собственник и его ревность не то, с чем я захотела бы столкнуться.

– М-м-м, какая вкусная кашка! – тянет он носом, когда я ставлю перед ними тарелку, от которой поднимается пар. – Хочешь, папа тебя покормит?

Фима смотрит на кашу, скривив носик, и отворачивается, всем своим видом показывая, что есть не собирается.

– Ну ладно, мы с мамой тогда все съедим, – говорит Кир, пробуя первую ложку из ее детской тарелки.

Я сажусь напротив и взяв себе ложку, тоже пробую немного, с самым счастливым выражением лица.

– Очень вкусно, – причмокиваю губами, беря еще.

Фима переводит взгляд с меня на отца, а потом на постепенно пустеющую тарелку, после чего требовательно тянет руку к ложке Кира, требуя, чтобы ее тоже покормили, и я едва сдерживаю победную улыбку. Вот ведь вреднющая малышка!

Она не ест много, но я радуюсь и тем нескольким ложкам, которые Киру удается в нее впихнуть. Он доедает то, что осталось на тарелке, позволяя ей себя кормить, хотя Фимка изрядно пачкает его лицо, а потом передает дочку в мои руки, чтобы умыться.

– Хочешь еще? – спрашиваю я, прежде чем выйти из кухни.

– Не, мне хватило, – ухмыляется он. – У тебя были планы на сегодня?

– Хотела остаться дома и заняться уборкой. А что?

– Я тогда пойду, – говорит бывший. – Все равно она будет липнуть к тебе, как клей. Звони, если что.

– Ладно, – чувствуя облегчение, говорю я.

Чмокнув дочь в пухлую щечку и не нарвавшись на возражения, он обещает ей зайти завтра, а потом уходит, а мы с Фимой проводим день на диване, смотря ее любимые мультики.

Глава 4

– Привет! – подходит к нам с Лилей парень немного за двадцать, когда мы обедаем в фудкорте после изнурительного шоппинга.

Я растерянно смотрю на Лилю, потому что точно не знакома с ним, но на ее лице такое же недоумение.

– Привет, – отвечаю с неловкой улыбкой, потому что он явно обращается ко мне.