Бывшая моего брата. Я ненавижу ее... (СИ)

— Ты слишком близко. — Упираюсь ладонями ему в грудь. — Я не могу вести диалог в таком положении.

Буравит меня жестким взглядом.

Проходит долгая секунда, после чего Айдаров все же отталкивается от матраса и усаживается на край кровати, каким-то чудом прихватив и меня следом.

От резкой смены положения у меня кружится голова, и теперь я невольно цепляюсь за его шею.

— Так лучше?

Хмурюсь, привыкая к легкому головокружению и елозя на его коленях. Я уже забыла, каково это — ощущать кожей дорогую ткань его дизайнерского костюма.

Но Айдаров не позволяет сосредоточиться на этом ощущении, потому что прямо сейчас скользит костяшками по моей щеке. А я лишь растерянно моргаю и не замечаю, как сама тянусь к совершенно новой нежности.

Нежности, восставшей из пепла после разрушения.

Такой же хрупкой и прекрасной, но с отчетливым желанием запустить в меня когти, чтобы не потерять.

Еще некоторое время мы так и сидим в полном молчании. Будто сами себе даем время на передышку. Только смотрим друг на друга и чувствуем то, что дарит нам обоим это прикосновение. А потом Айдаров заправляет мои спутанные волосы за ухо и произносит серьезным тоном:

— Аль, я ведь не шучу. Я за тобой приехал.

Кусаю изнутри нижнюю губу и проклинаю себя, точнее ту часть себя, которая после стольких набитых шишек все равно рвется к нему, сдирая по пути кожу.

Немного отстраняюсь и убираю от себя его руку, а сама с трудом удерживаюсь от того, чтобы не уткнуться лицом в его грудь и не зарыдать от отчаяния.

Глаза снова начинает печь от подступающих слез.

Сама не пойму, что делаю. И что должна делать. Я не в лучшей форме для принятия решений.

Хочется сдаться всем своим чувствам, и будь уже как будет, но что-то останавливает меня. И я ненавижу это что-то. Наверное, потому, что с языка слетает то, что искажает лицо Айдарова:

— Я не поеду, Хаким. Мне нужно время все обдумать.

С минуту мы еще сидим неподвижно, а затем Хаким снова подхватывает меня на руки и возвращает нас в исходную позицию. А когда я пытаюсь оказать сопротивление, Айдаров ломает его самым простым поцелуем в шею.

— Тогда я останусь с тобой.

Глава 62

Порой самые ужасные люди оказываются самыми необходимыми… и вовсе не ужасными. Просто они кажутся такими из-за множества шрамов, пройдя по тропам которых ты и понимаешь всю суть человека и причины, почему ему пришлось стать таким. Только вот иногда нам свойственно блуждать по тупикам на пути к той самой истине.

Что мы и делали, причиняя друг другу боль.

Но этой ночью произошло два события, из-за которых как минимум Земля должна была сойти с орбиты.

Первое: Айдаров появился на пороге моего дома с признаниями, а второе… он действительно остался со мной, чтобы поддержать. А у меня не нашлось ни сил, ни аргументов прогнать его.

Позднее я кое-что поняла…

На самом деле мне и не нужно было пытаться прогонять его. Потому что одно присутствие Хакима показало, как я нуждалась в нем, нуждалась в том, чтобы именно он обнимал меня, гладил и молча успокаивал.

Немного странно, но я еще никогда не ощущала себя такой обнаженной и уязвимой, как сегодня ночью. Даже во время секса… ничего подобного. Нет. Совсем нет. А ведь мы и раздеты-то не были.

Этой ночью Айдаров дарил мне все, о чем я когда-то могла лишь мечтать в своих розовых девичьих мечтах. Правда, уже давным-давно я запретила себе верить, что моим желаниям суждено сбыться. Как оказалось, зря.

Ведь именно этот человек, который по совместительству причастен ко всему хаосу в моей жизни, смог успокоить глупое сердце и хотя бы на одну ночь освободить от разрушающих мыслей, забрав все мои страхи с помощью своих объятий.

И я даже не знаю, радоваться мне такому повороту или нет…

Айдаров сказал, что я дефект, который стал частью его самого.

Мне кажется, это работает в обе стороны.

Сложно объяснить.

Наверное, просто так бывает: сначала он становится моим поражением, а после моим спасением.

Я просто не знаю, что мне со всем этим делать. Пока не знаю, поэтому и попросила дать время, в чем мне, собственно, и отказали. А может, и не отказали.

Ведь когда я проснулась, Айдарова уже не было рядом, а сторона кровати, на которой он лежал, была абсолютно холодной, без тени намека на то, что еще несколько часов назад Хаким был здесь и обнимал меня. Будто мне все это приснилось. И я бы поверила в последнее, если бы не его мужественный парфюм, навязчиво запутавшийся в моих волосах.

Но, даже вдыхая призрачный шлейф любимого аромата, я ощущаю укол разочарования. Он ушел. А я совсем не понимаю, как мне расценивать его поступок. Значит ли это, что он передумал и пожалел о сказанных мне словах?

Я не знаю.

Неприятное чувство сворачивается тяжестью в груди и теперь давит на меня. Я снова начинаю битву с сомнениями. Вот зачем он остался? Зачем пел так сладко? Чтобы вселить в меня ложную надежду, а наутро снова все испортить?