Бытиё наше дырчатое

– А во-вторых?

– Во-вторых, считай, что и «Экосистема» клятву разорвала.

– Чем же я их обидел?

Крякнул дачник, насупился. С виду – чуть постарше Андрона, так же коренаст, лицо от долгой борьбы с природой несколько туповатое. В данном случае – туповато-беспощадное.

– Пойми, – отрывисто сказал он. – Мы к властям нисколько не лучше тебя относимся. Только разборки свои с ними затевай где-нибудь в другом месте. А не здесь. Знаем мы, как наши вояки ракетные удары наносят! Сначала все дачи разнесут, а потом уж только, если повезет, в вашу телегу угодят...

– Вояки? – очумело переспросил Андрон.

– Ну, наши вояки, баклужинские. И не вздумай рассказывать, будто он... – последовал небрежный кивок в сторону Димитрия Уарова, отступившего, как было велено, на самую корму, – тебя в заложники взял. В городе, может, и поверят, а мы с тобой не первый год знаемся... Тебя, пожалуй, возьмешь! Сам потом не зарадуешься...

– Вы там что, до сих пор сады опрыскиваете? Химикатов нанюхались? Какой, в баню, ракетный удар? Какие заложники?

С тяжелым подозрением немирной дачник вперил взор в озверелое лицо Андрона Дьяковатого. Бог его знает, чем бы кончилось это их противостояние, но тут лежащая в углу платформы двуручная пила затрепетала, издав звук, напоминающий утренний птичий щебет. Шкипер молча бросился на звук, схватил инструмент и, чуть изогнув стальное певучее полотно, припал к нему ухом.

– Да! – крикнул он. – Кто? Ты, Протаска?.. – долгая мертвая пауза и потрясенный выдох: – Да ты чо-о?..

Ильич, которому, надо думать, последние новости были уже известны, по-прежнему опершись на грабли, с сожалением оглядывал платформу. Дачники – существа не то чтобы изначально циничные, нет, просто они располагаются по ту сторону добра и зла. Предметы и явления делятся для них по единственному признаку: сгодится оно или не сгодится на дачном участке.

Здесь бы сгодилось все.

Тем временем зубастое стальное полотно в руках Андрона мелодично взвыло на манер гавайской гитары – и онемело. Секунду самородок пребывал в остолбенении, затем швырнул визгливо сыгравшую пилу на место и с искаженным лицом шагнул к парламентеру.

– Куда я тебе сдам? – процедил он. – Ветер, глянь, в самую корму.

– Да какой это ветер! Так, сквознячок...

– Хотя бы и сквознячок!

Оба оглянулись. По правому борту сквозь перелесок успели проступить дачные домики, а возле насыпи обозначился тотемный знак садового товарищества «Дикая орхидея», членом которого, надо полагать, и состоял немирной Ильич. Времени на раздумья не оставалось. Либо туда, либо обратно.

– Туда! – решительно сказал дачник. По лбу его ползали слизняками огромные мутные капли пота. Тоже был явно испуган.

– Далеко ты уйдешь при таком ветре! – буркнул Андрон. – Озеро ты шотландское!

Ильич встрепенулся, взглянул на небо, что-то прикинул.

– Ветер обеспечим, – хмуро заверил он. И спрыгнул за борт.

* * *

– Что случилось? – кинулся Димитрий к Андрону.

Тот пристально рассматривал белесую размазню облаков над ближайшей рощицей.

– Обеспечат они! – проворчал он наконец вместо ответа. – А какой обеспечат? Слева? Справа? Попутный?..

– Что случилось?!

– А? – Шкипер несколько одичало покосился на пассажира. – То и случилось! Болтать меньше надо...

– С кем я болтал?

– С Аксентьичем!

Димитрий судорожно припомнил свой разговор с топтателем бабочек и ничего криминального ни в одном своем слове не нашел.

– А он... что?

– Что-что! Пошел в газету, наплел с три короба. Дескать, хочешь отправиться в прошлое – человечество уничтожить, пока не размножилось... А те обрадовались, заголовок на всю первую страницу бабахнули!

Почувствовав слабость в ногах, Димитрий Уаров вынужден был

взяться за мачту.

– Как... узнал? – еле выговорил он. – Я же ничего ему...

– По глазам не видно, что ли? – огрызнулся Андрон. – А меня ты вроде как в заложники взял. Вся столица на ушах! Президентский дворец пикетируют. Слово уже такое придумали: хронотеракт.

Тень обреченности набежала на бледное чело пассажира. Димитрий заставил себя отпустить мачту и выпрямился.

– Возвращайтесь, Андрон, – твердо сказал он. – Вы заложник, вас не тронут.

– Ага!.. – язвительно откликнулся тот. – А то я не знаю, как захват проводят! Сначала заложников перебьют, чтоб не застили, а там уж за террористов возьмутся...

Дальше разговор пришлось прервать, поскольку дачники обещание свое сдержали. Черт их знает, как они это сделали, но уже в следующую минуту со стороны Баклужино пришел первый порыв, и дряхлая платформа повела себя подобно подскипидаренной кляче: пошла вскачь, еле удерживая колею в ребордах разболтанных колес. Пришлось с риском для жизни срочно подкручивать девальваторы, чтобы чуть увеличить вес и прижать обезумевшую старушенцию к рельсам.

Только теперь стало ясно Андрону, до какой степени изношено его верное транспортное средство. Возможно, оно и раньше скрипело, дребезжало и брякало, как расхлябанный дощатый ящик с пустой стеклотарой, но в те добрые старые времена эти нежелательные звуки не бывали слышны за уханьем и грохотом вечного двигателя.