Быть зверем

К моему величайшему разочарованию, девушка сразу же отвернулась, но спустя мгновение снова внимательно посмотрела на меня. «Если не знаешь, что делать, делай шаг вперед», – гласит старая самурайская мудрость. И я сделал шаг вперед. Сказать, что я был тверд и мужествен, как старый самурай, было бы нескромно. Напротив, я волновался, словно мальчишка, и, казалось, нес полнейшую чепуху, но не прошло и пяти минут, как мы сидели за одним столиком с прекрасными незнакомками. Девушку звали Камилой, и она была мексиканкой, а ее подруга, мулатка, приехала погостить к ней из Панамы. Для нашей стадии опьянения у нее оказалось какое-то труднопроизносимое имя, так что мы не стали забивать себе голову и для нас она стала просто «панамкой». Мы пили, танцевали и много говорили на разные темы. Удивительное чувство странного единения с Камилой все больше и больше охватывало меня. Мы одинаково думали, одинаково воспринимали мир и, даже когда Ник или панамка отвлекали нас друг от друга, одинаково и одновременно отвечали на задаваемые вопросы, что вызывало у них приступы бурного восторга.

Спустя пару часов Ник предложил девушкам прогуляться по ночному Канкуну. Стараясь ровно ставить заплетающиеся ноги, мы вышли из «Коко-Бонго» и в обнимку, поддерживая друг друга, пошли по светящейся разноцветными огнями улице. Со всех сторон звучала музыка, зазывалы кидались наперерез, призывая заглянуть к ним, и вежливо улыбались вслед, если вы проходили мимо. Шум громкой музыки уже порядком утомил нас всех, и мы свернули на улочку, где было немного тише.

Ник о чем-то эмоционально говорил с панамкой, периодически забываясь и переходя на родной язык. Спустя несколько минут он полностью перешел на заплетающийся русский, но пьяная панамка продолжала его внимательно слушать, улыбаться и утвердительно кивать. Мы с Камилой некоторое время с удивлением наблюдали за ними, и у нас сложилось стойкое убеждение, что они все же прекрасно понимают друг друга.

– Телепаты! – нашел я единственное объяснение происходящему, и Камила согласно кивнула.

Ник вдруг неожиданно прервался на полуслове, отошел в сторону и уселся на парапете.

– Телепатический сеанс закончен, – констатировал я, извинился перед Камилой и направился к нему, чтобы узнать, в чем дело.

Услышав мой голос, Ник с трудом приподнял голову. Его правый глаз смотрел на меня, а левый упирался в переносицу. Я понял, что мы его теряем.

– Ник, крепись, тебе еще панамку сублимировать, – сказал я, и его глаза выровнялись.

– Какую панамку?

– Ту, которой минуту назад ты объяснялся в любви, обещал жениться, увезти в Москву и покатать на лыжах.

– А она умеет? – Его левый глаз опять начал уплывать к переносице.

– Что умеет?

– На лыжах кататься.

– Вот иди и научи, – я приподнял его с парапета и водрузил на ноги.

– Смотри! – Ник расставил ноги на ширину плеч, согнул их в коленях и начал отталкиваться от земли воображаемыми лыжными палками, внимательно глядя одним глазом на меня, а вторым стараясь не выпустить из виду лыжню.

– Подожди, подожди! Я-то умею, – попытался остановить его я. – Сейчас я тебе панамку приведу.

Но идти за ней не пришлось. Она сама, спотыкаясь на ходу, подошла к нам и отобрала у Ника воображаемые лыжные палки.

– Ну, катайтесь, детки, – с облегчением вздохнул я и, оставив их вдвоем, снова вернулся к Камиле.

– По-моему, твоя подруга пьяна, – сказал я, подходя к ней.

– Зато твой друг трезв, – усмехнулась Камила.

– Может, нам пройти на пляж, чтобы они немного протрезвели, а то еще завалятся здесь спать, тащи их потом.

– Пойдем. – Камила отбросила сигарету, взяла меня за руку и направилась к нашим лыжникам.

– А хочешь, я тебя боксировать научу, – донесся до меня голос Ника.

– Давай! – радостно взвизгнула панамка и приняла типа-боксерскую стойку.

– Молодые люди, давайте лучше закончим со спортивными состязаниями, пока вы друг другу лицо не набили, и пройдемся до пляжа, – вмешался я.

– Отлично! – отозвался Ник и тут же повернулся к панамке. – А ты смотрела «Челюсти»?! Кино такое про море. По Хемингуэю, кажется.

Что ответила панамка, я не расслышал, но решил, что ночных купаний надо будет постараться избежать.

До пляжа было рукой подать, и вскоре мы уже сидели на берегу, наблюдая за набегавшими волнами. Ночь была очень теплой, и девушки сбросили одежду, оставшись в одних трусиках, подставляя свои обнаженные тела легкому морскому бризу.

Ник окинул девушек недвусмысленным взглядом, снял рубашку, а смешливая панамка помогла ему стащить кроссовки и штаны.

– Ты чего как на зимовке! Раздевайся давай, видишь, девки хочут! – по-русски призвал меня Ник к действиям и крепко обнял панамку.

Девушка в ответ прижалась к нему и поцеловала в щеку.

– Видел! Давай действуй, па-а-цан!

Я разделся и бросил одежду на песок. Панамка отстранила Ника, раскрыла свою сумку и вытащила из нее полулитровую бутылку ликера «Малибу».

– Опа! Вот это я понимаю! – Ник радостно потер руки и добавил по-русски: – Сейчас они нас будут спаивать, а потом грязно насиловать.

– Что ты сказал? – панамка вопросительно посмотрела на него. – Говори по-испански.