Быть зверем

«Ягуар преследует меня по следам уже который день. Время от времени я вижу его либо слышу в ночи его ужасающий рык, заставляющий кровь стыть в жилах моих, но никогда он еще не приближался ко мне так близко, как сегодня. Он не стал нападать, а просто долго наблюдал за мной сквозь густые заросли, словно изучая, но я видел его светящиеся в ночи глаза, а когда огонь разгорелся, то заметил в отблесках пламени и его пятнистую шкуру. Я боюсь его, и он (я уверен в этом наверняка) чувствует это. Мое ружье всегда при мне и готово к выстрелу, но я не стреляю в него, опасаясь ранить. Если сейчас у меня теплится крохотная надежда, что, удовлетворив свое любопытство, он уйдет прочь, то, будучи раненым, зверь станет преследовать меня, пока не изыщет возможность наброситься на меня, когда я меньше всего буду ожидать сего. Я ложусь спать, разводя несколько больших костров вокруг себя, и, возможно, именно это сдерживает его. Я боюсь, я трепещу, находясь в этих диких местах один на один с этим пятнистым дьяволом, но я не позволю ему вынудить меня отказаться от цели своего нелегкого путешествия».

Январь 1530 года. Территория современного штата Чиапас

Балум увидел, как человек, которого он выслал вперед, чтобы разведать путь, появился на вершине холма и начал подавать знаки, призывая быстрее присоединиться к нему. Он ускорил бег. Ведомые им воины старались не отставать от своего предводителя. Теперь они передвигались по холмистой территории, и бежать становилось все труднее. Постоянный бег выматывал их, отбирая остатки сил. Те небольшие запасы еды, которые они взяли с собой, закончились, и голод давал о себе знать резкими спазмами живота. Воды, набранной в озере у индейской деревушки, почти не осталось.

Сакбе, мощенная камнем дорога, выбранная ими на выходе из разрушенного города, была одной из трех, ведущих к землям царства Лакамтун, и Балум надеялся, что преследователи пойдут по другому пути. Если у них были собаки, порошок толченого перца должен был убить их нюх, и тогда только опытный следопыт сможет обнаружить следы гонцов. Дорога вильнула в сторону, огибая огромную скалу, а затем резко пошла вверх по холму.

Когда чонтали добрались до вершины, разведчик указал в сторону, откуда они пришли. Клубы дыма вдали поднимались к небу плотными, черными столбами, рассеиваясь в белых облаках.

– Это горит деревня у разрушенного города, – тихо сказал разведчик, опуская руку. – Чужеземцы сожгли ее.

– Им нужны мы, но они разрушают все на своем пути, – задумчиво произнес Балум, сжимая кулаки. – Сейчас их мало, но сколько бед они уже принесли. Я с ужасом думаю о том, что будет, когда их станет много.

Разведчик не ответил, опасаясь вступать в беседу с сыном своего повелителя. Он и представить себе не мог, что человек царского рода когда-либо заговорит с ним, и сейчас молча стоял рядом, вглядываясь вдаль своими зоркими глазами. Верхушки деревьев вдруг затрепетали и ожили, когда десятки птиц взметнулись ввысь.

– Смотрите, кто-то вспугнул птиц! – раздался за спиной Балума голос разведчика. С вершины холма ему было хорошо видно, как в просветах между деревьями на дороге стали мелькать быстро приближающиеся тени. Они еще были достаточно далеко, и пока не представлялось возможным разобрать, кто они, но чонтали и без того знали, что вскоре пред ними предстанут чужеземцы, ездящие на спинах странных, неведомых им ранее зверей.