Быть зверем

Сперва изображения показались мне неким сумбурным набором рисунков, но, приглядевшись, я понял, что художник пытался передать потомкам некую давнюю историю… И эта история была мне знакома. Следуя взглядом за лучом фонарика, я будто смотрел кино, показываемое с помощью стоп-кадра. Вот человек в шкуре ягуара бежит, держа в руках большой сверток, а рядом с ним бежит другой человек, над головой которого изображен олень, и за ними следуют воины с копьями в руках. На следующей фреске человек-ягуар дает человеку-оленю какие-то указания. Сам он продолжает путь, а человек-олень остается и сражается с чудовищами о двух головах и шести ногах. Луч света задержался на изображении чудищ, и они отдаленно напомнили мне всадников на лошадях. Художник вряд ли видел их сам и нарисовал, судя по всему, исходя из рассказов очевидцев. Но вот человек в шкуре ягуара лежит на земле. Он весь в крови, а над ним склонился человек-олень. Они одни. Раненый одной рукой протягивает тому искусно украшенный человеческий череп, а другой надевает ему на шею ожерелье, очень похожее на то, что старый Пабло подарил Нику. Теперь человек-олень бежит один, и страшные чудища гонятся за ним. На следующем участке стены фреска испорчена, и луч света устремляется дальше. Здесь человек-олень распростерт на жертвенном камне, четверо людей держат его руки и ноги, а жрец с занесенным ножом готов вырвать сердце из его груди. В следующей сценке мало что изменилось. Лишь над грудью человека-оленя витает красивая птица да жрец пал ниц, вскидывая к небесам свои руки. Птицу нельзя не узнать – это кецаль. Его длинные хвостовые перья будто прикрывают распростертого для жертвоприношения беднягу. Луч фонарика освещает следующую фреску. На возвышении сидит, слегка наклонившись вперед, толстый человек в фантастическом головном уборе, он явно знатен, возможно, правитель. Его обступили сановники. В руке правитель держит все тот же человеческий череп. Рисунок четкий, все детали прописаны до мелочей. Череп украшен резьбой и цветными каменьями. И вот последняя фреска. И снова правитель в окружении сановников, но теперь он стоит, протягивая человеку-оленю копье, древко которого обернуто шкурой ягуара. Оно с большим обсидиановым наконечником и украшено яркими перьями. Такими копьями владели только очень влиятельные воины, и этот ценный дар человек-олень принимал от правителя.

Закончив изучать стены, Ник осветил пол комнаты. Повсюду лежали покрытые слоем пыли расписные чаши, миски и блюда с пробитыми по центру дырами. Я знал, что майя «убивали» вещи, помещаемые в могилу, чтобы умерший человек мог пользоваться ими в загробной жизни. Вдоль стен рядами стояло множество разнообразных глиняных фигурок. Несомненно, мы находились в древней усыпальнице. В дальнем углу комнаты луч фонаря выхватил большую плиту, покрывавшую прямоугольный каменный саркофаг. Ник быстро вскочил, насколько ему позволяла больная нога, и запрыгал к нему.

– Помоги, – крикнул он мне, упираясь в плиту, покрытую причудливой резьбой.

Я поспешил ему на помощь, и после некоторых усилий нам удалось немного сдвинуть ее с саркофага. Ник перегнулся через его край и осветил лежащий на дне скелет. Среди костей поблескивали разноцветные камешки, а голову усопшего покрывала надтреснувшая в нескольких местах маска из зеленого нефрита с глазами и зубами, инкрустированными перламутром. Мы увидели рядом с останками подвески из раковин с вырезанными на них миниатюрными профилями человеческих голов, рассыпавшиеся бусины и части браслетов. Большой обсидиановый наконечник копья, лежавший справа от скелета, очень напоминал тот, что был изображен на последней настенной фреске. Древко копья, перья и шкура ягуара давно превратились в прах, но уничтожить сам наконечник время оказалось не в силах.

– Это останки человека с фресок, – сказал я, но Ник, казалось, даже не слышал меня.

Он завороженно смотрел куда-то в угол саркофага, скрытый от меня частью закрывавшей его плиты. Я перегнулся, и заглянул туда. В дальнем углу на небольшом каменном помосте лежал человеческий череп. Искусный мастер, украсивший его изысканной резьбой и вставками из жадеита, нефрита и перламутра, потратил много времени на свое творение, чтобы превратить его в предмет необычайной красоты и в то же время заставить людей, смотрящих на него, испытывать благоговейный трепет. В том, что мы нашли череп Каб-Чанте, сомнений не было.

– Это он, – стараясь унять дрожь в голосе, тихо произнес Ник. – Тот череп, который я видел во сне…