Быть вместе

Сердце Харриет болезненно и часто забилось. Это были слова, которые она уже слышала от Наринды, слова, сказанные Нариндой перед ее неудавшимся покушением на жизнь Харриет.

— Он мне не нужен, — солгала Харриет и, сжав пересохшие губы, с громко стучащим сердцем пошла к их судну, где ее ждала постель из соломы.

— Вам необходимо отдохнуть, — твердо сказал Себастьян, проверявший свое ружье. — У вас совершенно больной вид.

Харриет ничего не ответила. Внешне она выглядела спокойной, но внутри у нее бурлили эмоции. Неужели это то, чего она заслуживала? Соперничать с Нариндой из-за мужчины, который не был честен ни с одной из них? Увидев, что внушительная фигура Рауля Бове, отошедшая от Уилфреда Фроума, движется в ее сторону, Харриет резко отвернулась, так что лимоны, которые она сортировала, попадали на землю, и в смятении торопливо направилась к Марку Лейну, а услышав, как позади Рауль окликнул ее по имени, бросилась бежать. Она не могла снова встретиться с ним лицом к лицу. Ее воспитание, ее здравомыслие не могли служить ей защитой против той власти, которую Рауль имел над ней. Для нее единственный путь спасения — это избегать его общества и не позволять его взгляду встречаться с ее взглядом. Она должна каким-то образом снова разбудить в себе гнев, он был для Харриет единственной защитой против ее истинных чувств.

Перевязывая тесьмой скрученные в рулон бумаги, Марк Лейн заметил замешательство Харриет и, бросив быстрый взгляд за ее спину, понял причину этого. Рауль Бове в расстегнутой до пояса белой рубашке стоял, положив руки на бедра, и тяжело дышал, а его раздраженный взгляд упирался в решительно повернутую к нему спину Харриет.

Священник нахмурился. Ненависть между Харриет и Раулем была вызвана чем-то большим, чем просто незваным появлением девушки в их группе, и он уже не в первый раз задумался о настоящей ее причине.

— Вас что-то расстроило, Харриет? — тихо спросил Лейн, отбирая книги, которые нельзя было оставить.

— Да… Нет…

Она в смущении замолчала и слегка покраснела. Марк Лейн был служителем церкви, человеком, который привык выслушивать других и облегчать им бремя переживаний. Но она не могла признаться, что влюблена в мужчину, который так неучтиво обращается с ней, в мужчину, не скрывающего своей любовницы, и она коротко ответила:

— Это просто жара, и ничего более.

Харриет Латимер была не слишком искусной лгуньей, и Марк Лейн еще сильнее нахмурился, заметив, как у Рауля, стоявшего в десяти шагах от них, демонически сошлись брови. Затем Рауль круто развернулся и обрушился с бранью на туземцев за их неповоротливость при разгрузке имущества.

Под ворчанье и громкие крики суданцев тюки с провизией и оборудованием, которое понадобится в экспедиции, в конце концов погрузили на лошадей и мулов, и Харриет с замиранием сердца слушала Рауля, по списку проверявшего, не забыто ли что-либо.

— Ружья, револьверы, карабины, «кольты», боеприпасы на два года, мечи, хронометры…

Боеприпасы на два года! Харриет почувствовала головокружение и слабость. Неужели их экспедиция продлится так долго? Неужели им придется так долго жить в обществе друг друга, когда между ними постоянно будет Наринда?

— Призматические компасы, термометры, солнечные часы, секстанты…

Хашим возвращался в Хартум на одной из барок, и Харриет, если бы захотела, могла вернуться вместе с ним.

— Подзорные трубы, ящики с инструментами, палатки, походные кровати, москитные сетки… — продолжал перечислять Рауль, а Себастьян мелом ставил кресты на соответствующих ящиках.

— Кухонная утварь, походные стулья, одеяла, рыболовные снасти, фонари…

Судьба Харриет была в ее собственных руках. Она могла продолжать путь в неизвестные края или остаться на борту барки.

— Медицинские принадлежности, бренди, чай, мыло… Мечта ее отца могла осуществиться. Аесли она вернется, его смерть окажется напрасной.

— Специи, растительное масло, сахар…

Наконец длиннющий список подошел к концу. Раньше Харриет сказала, что хочет продолжать путешествие, и не намерена была отступать от своего решения. Хашим, улыбаясь до ушей, попрощался с ними, носильщики, подняв свою поклажу на головы, двинулись в путь, Наринда села на мула, а Себастьян повел Харриет к ее лошади.

— Ваше решение окончательное, Харриет? Мы можем вернуться в Хартум. Свадьбу…

Рауль развернул свою лошадь и завел оживленный разговор с Нариндой, а когда они чуть отодвинулись друг от друга, Харриет увидела, что его сильная рука сомкнута вокруг другой изящной руки.

— Мое решение окончательное, Себастьян.

Поборов подступившие слезы, твердо ответила Харриет и, надев на голову шляпу с опущенной вуалью, поскакала вслед за Уилфредом и Марком Лейном.

Впереди ехал Рауль, Наринда рядом с ним, Себастьян был замыкающим, а носильщики шли позади него. Когда все двинулись в те края, откуда ни один белый человек еще не возвращался, носильщики начали монотонно ритмично напевать — у Харриет этот звук до конца ее жизни будет ассоциироваться с Африкой.