Быть пиратом. Как бросить миру вызов и победить

Еще один факт доказывает, что многие пираты старались не допускать неоправданной жестокости, – я говорю об обхождении с капитаном корабля. Перед тем как набирать в команду волонтеров, число которых было велико, пираты опрашивали захваченных в плен моряков о поведении их капитана. Был ли он жестоким, с чем многие пираты сталкивались во время службы на флоте, или же был честным? Если, по мнению матросов, капитан был тираном, то его высаживали на ближайшем острове при сорокаградусной жаре и со слабым утешением в виде револьвера. Если он относился к команде хорошо, чаще всего он серьезным образом вознаграждался. Этот пример воплощения пиратами принципов хорошего менеджмента можно воспринимать как демонстрацию сочувствия к страданиям бывших коллег. Или стремление к возмездию, а может, и то и другое.

Надеюсь, вы постепенно приходите к мысли, что не все пираты были жестокими и кровожадными головорезами, какими их порой изображают. Возможно, вы начинаете понимать, что у них был достаточно свободный от предрассудков и вполне деловой подход к делу. Но что можно сказать о том безусловном факте, что пираты превратили страх в выгодный бизнес? Конечно, это определенно плохо даже для тех давних времен, вот только, думаю, нужно помнить о двух важных моментах: надо, во‐первых, оценивать действия пиратов по моральным устоям того времени и, во‐вторых, видеть за их действиями намерения. Во времена Золотого века пиратства для чистки дымоходов или работы в шахте вполне обычным делом было нанимать детей, а торговля рабами считалась достаточно уважаемым заработком для людей среднего класса. Дело даже не в том, что это были жестокие времена с другими морально-этическими стандартами (хотя именно так и было), смысл скорее в том, что те, кто называли себя хорошими парнями, тоже были жестокими, воровали и убивали. Получается, что пираты были объявлены плохими парнями, когда начали противостоять этим так называемым хорошим парням, которые в действительности были ничуть не лучше. Возьмите, например, печально известную Ост-Индскую компанию, крупнейшую фирму британского правительства и одну из первых торговых марок королевского дома, которая, с одобрения парламента и монархии, для заключения «торговых сделок» в своих первых колониальных деловых операциях постоянно применяла жестокие и даже кровавые методы. Нирад Каудури, писатель индийско-бенгальского происхождения и специалист по колониальным вопросам, писал: «Черта, которая отделяла морской разбой от пиратства, санкционированного законными правительствами, всегда была очень тонкой»{4}.

В Золотой век пиратства, в зависимости от состояния международных отношений, капитаны некоторых кораблей получали каперское свидетельство (официальная лицензия, дающая право на вооруженный захват кораблей стран-противников с применением насилия и убийства, при этом часть добычи уходила монарху). Такая пиратская, по сути, деятельность официально называлась каперством. Однако если войны на какое-то время утихали и капитан не получал такого свидетельства, то за такие же действия его называли пиратом. Две стороны одной медали.

Английскую королеву Елизавету противники в континентальной Европе называли «королевой пиратов», потому что она с легкостью выдавала каперские свидетельства. Официально разрешенный морской грабеж помог королеве накопить огромные богатства, заложив тем самым финансовую основу Британской империи и дав старт Золотому веку пиратства. В этом неблаговидном деле правой рукой «королевы пиратов» стал сэр Фрэнсис Дрейк, будущий национальный герой Туманного Альбиона, которого в остальном мире считали главным морским разбойником.

В XVII и XVIII веках политические союзы и приоритеты постоянно менялись, и одни и те же действия одних и тех же людей то признавались благом, то объявлялись вне закона, и так повторялось снова и снова. Законно – незаконно, пират – капер, герой – висельник, и так по кругу.

Однако была существенная разница между первыми пиратами Золотого века и теми, кто последовал за ними, и заключалась она в двойственности намерений. Возможно, флибустьеры Золотого века были грабителями, но они стали и пионерами в установлении социального и политического равенства, справедливой оплаты труда, страхования здоровья, компенсационных схем при травмах на рабочем месте и однополых браков, что было закреплено в новых правилах общества, которые они написали для себя. С позиции нашего времени все это может показаться нравственной неразберихой, но для современников пиратов польза от их общественного движения была очевидна. Полковник Бенджамин Беннет, который составлял отчет о пиратах для Комитета по делам торговли и плантаций британского правительства, в 1718 году писал: