Быть бардом непросто

Девочка принимает из его рук тарелку и осторожно принюхивается. Потом слышится тихое подвывание, – ребенок не ждет, когда остынет, и ест прямо так, обжигая небо.

Фыркнув, отворачиваюсь. Но желудок так громко при этом урчит… что и дальше стоять у стены с гордым видом просто глупо.

– Садись! – рявкает светлый.

Подхожу и сажусь рядом с Рей, гляжу на приятеля возмущенно.

– И чего ты ко мне привязался?

– На! – В руки суют горячую тарелку, а в зубы – ложку. Как раз между острых клыков.

– Уй.

– Ешь. Я нашел хорошую работу. Платят – ты видел как. Потому и не ночевал.

Глотаю густое варево, едва не облизываю ложку, кошусь на Аида. У него очень уставший вид. Под глазами залегли тени. Он когда спал-то в последний раз?

– И кем?

– Что – кем?

– Кем работаешь?

– А тебе и впрямь интересно или просто так спросил?

Фыркаю и сую в рот очередную порцию супа. Вкусно.

– Охрана. Одного местного богатея. Ему льстит, что в охране есть светлый эльф.

С трудом глотаю, гляжу на огонь и обдумываю услышанное. Светлые никогда не нанимаются в охрану. Гордость не позволяет. Не работают они ни в корчме, ни на рынке… да и нигде, пожалуй. Их лес, Вечный лес, дает столько, что, продав даже сотую часть, можно озолотиться. И он пошел? Забыв про гордость и свой род? Я… не могу понять зачем. Ведь не ради меня.

– Уходи оттуда.

– Это еще почему? – хмурится Аид. Он ложится, осторожно вытягивает ноги.

– Бросай своего богатея.

Золотистая бровь изящно выгибается дугой.

– А что мы будем есть?

– Я завтра пойду и заработаю.

– Как? Тебя нигде не берут бардом, а драться ты не хочешь.

– Напишем и развесим объявления. Я могу петь. И я – темный эльф. Если нужно спеть на свадьбе, пире, дне рожденья… да даже серенады под окном! Я все могу.

– Уверен? – Он закрывает глаза, поскольку не в силах держать их открытыми. В мое плечо что-то утыкается, повернувшись, смотрю на Рей, которая пересела к нам и прижалась ко мне.

– Уверен. Спи.

Глава 7

Самым сложным оказывается раздобыть бумагу. Типография закрыта на время проведения торгов, так что там дежурит всего одна девушка, которая не желает ни разговаривать, ни даже просто открывать дверь.

– Мадам! Я ненадолго! – прыгаю под дверью, как дурак, пытаясь заглянуть хотя бы в щелочку.

– Нет!

– Но мне бумага нужна!

– Закрыто!

– Да вы хоть посмотрите! Я – эльф!

– Мне все равно! Хоть эльф, хоть дриада, хоть русалка. Закрыто!

Во зараза. Беспомощно смотрю на смеющегося неподалеку Аида.

– Помочь не хочешь?

– А зачем? Ты и так неплохо справляешься, еще пара реплик – и она твоя навеки.

Вспоминаю, как утром легкомысленно пообещал очаровать всех, кто будет на нашем пути, и добыть все, что требуется лично. Рей стоит неподалеку и тоже с интересом за мной наблюдает.

– Я могу открыть.

– Э-э-э… не надо, Рей. Я все же попробую сам.

На фиг разрушать дверь, а то и все здание целиком?

Ребенок пожимает плечами и плотнее закутывается в плед. Эльф пытался утром переодеть ее в сухое, но девчонка вцепилась в этот плед, как утопающий в проплываюшего мимо пловца. Так что… отнять не вышло.

– Кхм. – Осторожно стучу снова.

– Что?!

Блин. И чего так орать? Словно я монстр какой-то.

– Мы заплатим!

– Закрыто!

– Один золотой.

И тишина… Напряженно сжимаю кулаки и смотрю. Ветер треплет чуть отросшие волосы, когти постукивают по деревянной двери. Еще через секунду она широко распахивается, и на пороге появляется девушка с противным голосом и довольно своеобразной внешностью. В принципе… она выглядит совсем как человек. Белые, словно седые, волосы опускаются на плечи, хрупкая невысокая фигурка, упрямый взгляд и поджатые губы. Единственное отличие – зрачки. Они у нее вертикальные. Не очень заметно, но именно такие мелочи иногда и спасают жизнь.

– Оборотень?

Она вздрагивает и удивленно на меня смотрит.

– Твои глаза. Не человеческие.

– А ты что-то имеешь против оборотней? – упирает руки в бока и вызывающе на меня смотрит.

Мягко улыбаюсь, сощурив глаза и опираясь рукой о косяк. Ага. Румянец. Я точно знаю, что неотразим вблизи.

– Ну что ты. Оборотни гораздо интереснее людей.

Ее глаза расширяются, румянец пропадает.

– Правда? – спрашивает недоверчиво.

– Конечно. Кто именно?

– Кошка.

– Интересно. Пустишь?

Девчонка косится на стоящих за моей спиной эльфа и девочку. Рей зло щурится, подходит ближе, обнимает меня за руку.

– Ну… ладно. Заходите. Раз уж решили платить золотом.

Оглядываюсь на эльфа и вопросительно поднимаю бровь. Ну? Как я? Раз обещал, так сделаю! Эльф только вздыхает и входит в типографию следом за мной.

Внутри пыльно и сумрачно. Печатный станок – в единственном экземпляре – стоит у противоположной стены, замерев, словно огромный камень, позабытый в доме. Говорят, их делают гномы, они же устанавливают и чинят. С интересом изучаю ряды клавиш, на каждой из которых изображены какая-нибудь буква, иероглиф или картинка. Клавиши, кажется, можно менять. По крайней мере, часть из них вынута и разложена рядом с машиной на небольшом куске светлой ткани.

– Чинишь?

Девушка подходит к клавишам и рывком накрывает их краем тряпицы.

– Не твое дело.

– Ясно. Бумага есть?