Быть бардом непросто

Усмехаюсь и, обогнув серокожего, спокойно иду к дверям. Значит, буду петь в соседних тавернах за еду и кров. И мы еще посмотрим, кто кого. Недаром он мне не понравился. Мы точно не уживемся, и уже через неделю я перегрызу ему глотку. А это не есть хорошо.

Ребята встают и спокойно тянутся следом. Хозяин трактира так ничего и не говорит.

Я теперь знаю, почему этот гхыров сын промолчал. Все просто. Я нигде больше не могу найти работу! Во всех тавернах мне отказали. И это всего за три дня! Более того, в таверне, где мы жили, нас попросили съехать и даже вернули остаток от уплаченной ранее суммы. А еще меня не собираются никуда вселять. Да что же он за человек такой?

– Предлагаю покинуть город. – Аид сидит у стены одного из домов, на правой скуле у него цветет синяк, губа разбита, в общем, выглядит не ахти.

– Какого лешего ты полез меня защищать? Я бы и сам их всех уделал!

– Ты успел поссориться со стражей, пока меня здесь не было, так что еще один случай с мордобоем – и тебя бы повесили.

Аид усмехается, впрочем, тут же снова кривится от боли. Рей стоит рядом со мной и молча держит меня за руку. Я уже начинаю привыкать к тому, что девчонка постоянно рядом со мной, молчит и наблюдает. А еще к тому, что меня держат за руку.

– Ну и что? Они меня оскорбили! Пытались выставить из трактира, когда я еще даже не начал говорить. Может, я поесть пришел. Какого гхыра меня не пустили на порог? Я что, прокаженный?!

– Неважно. Просто успокойся и сядь.

– А вот и не успокоюсь. Где мы теперь будем есть и спать? Рей нужны кровать и горячая еда. Ее и так чуть ли ветром не сносит.

– Я сниму комнату, а ты залезешь через окно. Еду принесу, не переживай.

– Все, я этого старикана из-под земли достану и придушу.

– Его охраняют три тени.

– Да хоть четыре!

– Ты погибнешь ни за что. – Аид хмурится. И снова этот взгляд «только через мой труп».

– Знаешь, я темный эльф и не привык убегать, поджав хвост, если на меня гавкает какая-то шавка, пусть она даже и предводитель стаи таких же дворняжек.

– Успокойся! Ты хотел стать бардом или уголовником? Что ты будешь делать, если стража везде расклеит плакаты с твоим портретом и надписью: «Поймать живым или мертвым за вознаграждение»?

– Ну…

– Нельзя петь в трактирах – пошли, будешь петь у фонтана. Я сниму временное жилье. Или вообще – давай уйдем из этого города.

– Рей против.

Оба смотрим на девочку. Та – смотрит куда-то вверх и, похоже, вообще не следит за разговором.

– Рей!

– Что?

Гр-р-р-р…

– Ты все еще хочешь остаться здесь?

– Да.

Все – приплыли.

Стража выгоняет нас с площади. Говорят: скопление народа может привести к массовым беспорядкам, при этом они так широко улыбаются, что я едва не начинаю устраивать эти самые беспорядки.

В общем, решено: иду бить морду владельцу звездного трактира. Рей прыгает рядом, держась за мою руку и безмятежно улыбаясь. Да, именно. Я научил ее улыбаться. Хотя причиной улыбки почему-то всегда являюсь сам. Аид разворачивает меня обратно, грозит устроить бой насмерть.

Ура! Я нашел работу.

Буду мыть посуду в трактире. Стою на кухне, оглядываюсь по сторонам и понимаю, насколько же я влип. Рей застыла рядом и изучает грязные тарелки. Сую ей в руки очень жирную и липкую тряпку, предлагаю научиться процессу. Ребенок счастлив – с ним возятся.

Рей моет посуду, что-то напевая себе под нос, я – страдаю, сидя в углу на табуретке и стараясь не путаться под ногами у поварят, разносчиц, повара и временами забегающего хозяина трактира. Мне тоскливо и грустно. Выклянчил гитару, начал играть.

Народу вроде бы нравится. Исполнил песню о колбасе.

Рей работает как заведенная. Она изобрела какое-то заклинание: теперь тарелки при соприкосновении с водой начинают вибрировать и сами собой очищаются до зеркального блеска. Рискую попробовать новый способ мытья посуды. Мне – нравится. Предлагаю сделать раковину закрытой, туда налить воду, поместить грязную посуду. Потом запускаем заклинание Рей и – вуаля! Вся посуда вымыта.

Свое изобретение я называю «посудомойка».

Бегу во двор, ищу доски, железки и прочий нужный материал. Свиньи, похрюкивая, с интересом за мной наблюдают. Кони ржут на перевязи. Ну и пусть.

Нахожу мастерскую, где мне делают держатель для тарелок. Он представляет собой много параллельных металлических прутьев, скрепленных воедино. Тарелки устанавливаются между прутьями. Прутья ставятся в ящик.

Опробуем новшество. Новшество дребезжит, дрожит и взрывается. Осколочные ранения – это не шутка. Кто увернулся, тот герой. Но вроде бы я один тут такой шустрый. В результате стоим вместе с Рей на улице, льет дождь. Холодно, грустно. И светлый куда-то запропастился.

Аид нашел нас сидящими на ступенях храма и мокнущими под дождем. Пускать нас в храм священнослужители отказались наотрез.

– Что случилось?

Безразлично пожимаю плечами.

– Ясно. Ну что, пошли?

– Куда?

– Я снял нам жилье.

Чувствую, как в груди загорается теплый огонек надежды, что все наладится.

– Что за жилье?

– Ну… выбирать особенно не приходится. У меня осталось не так уж много денег. Но там сухо, есть крыша, правда, она малость протекает, еще есть камин и небольшая ванна.