Быстрее С.

Оглядевшись по сторонам, думаю, куда бы мне податься. Слева на меня надвигается аппарат для мытья полов под управлением улыбчивой тетки лет шестидесяти. Справа, украшенный яркой вывеской, крохотный филиал какого-то банка предлагает совершить перевод денег. Рядом прилепились авиакассы. Скука! Плевать на VIP-сектор – пойду вниз, к простым смертным. Там хоть поглазеть есть на что.

Первый этаж встречает меня стойким запахом еды и негромким гулом множества голосов. Здесь аншлаг! Все сидячие места в холле, а также места за столиками в кафе заняты. Бессонница запивается литрами кофе, предполетная скука зажевывается свежими газетами. К стойкам регистрации тянутся сразу несколько очередей. Если в стране и есть кризис, то авиаперевозок он, кажется, не коснулся. Публика вокруг более рафинированная, чем на вокзалах: больше хорошей обуви, больше скучающих взглядов, через одну – дорожные сумки от Луи Виттон. Треть «Луи Виттонов» даже, кажется, настоящие.

Вокзалы вечно утомляют вас грязью, гарью, суматохой, дешевой шаурмой подозрительного происхождения и пустыми бутылками по углам. Одна только площадь трех вокзалов, со своими бомжами, бродячими собаками, попрошайками (которые, кажется, в доле с полицией) и вечным межсезоньем достойна отдельного трехтомника. Стоит взяться за ручку любой двери, и вот уже ваша ладонь – рассадник разнообразных бактерий и палочек. Стоит отвлечься, и вот уже содержимое ваших карманов становится чьей-то собственностью. В аэропортах все иначе – грязь и слякоть мегаполиса остаются за идеально надраенными стеклянными дверями терминалов. Интерьеры нарядны, полы натерты, пассажиры, помимо багажа, обременены также солидным социальным статусом, и даже столпотворение у ленты с багажом выглядит стильно. Ну и вообще, тот факт, что вы смогли оплатить авиабилет, а также чай с булочкой в местном буфете, значительно поднимает вас в собственных глазах.

Прогулявшись туда-сюда по залу, останавливаюсь возле табло. В течение ближайшего времени ожидаются рейсы из Перми, Челябинска, чуть позже – из Сургута и Екатеринбурга. Пока я бесцельно глазею на информацию о прилете-вылете, с диспетчеров наверняка сходит семь потов. А чего это мы, собственно, собрались в Санкт-Петербург? Надо было выбирать смелее, к примеру, Париж! Если я и мечтала улететь куда-нибудь спонтанно, то, наверное, в Париж. Да, я знаю, это дурацкий киношный штамп – улетать в Париж. Но, согласитесь, Париж куда романтичнее, чем Питер, Хургада, Рим, Амстердам и даже Нью-Йорк. Открыв воображаемую записную книжечку, я делаю в ней пометку – после того как вся эта история с Иваном закончится, я обязательно слетаю в Париж. Точно так же – без вещей, без особых целей и без обратного билета. В одиночестве. Теперь я могу себе этой позволить.

Закрыв воображаемую записную книжку, я кладу ее на воображаемую полку и понимаю, что действие очередной чашки кофе закончилось. В теле начинается неприятная ломота – явный признак недосыпа. Перспективы на сон в ближайшее время у меня безрадостные – в самолетах я не сплю, а кровать и подушка еще не скоро составят мне компанию. Обычно я категорически против энергетиков. Но сейчас от пары банок не отказалась бы…

Кофейный автомат игриво подмигивает мне из своего угла. Иду, родной, иду. Пошарив по карманам, скармливаю блестящему монстру всю мелочь и уже через двадцать секунд получаю обжигающую бурду с названием «двойной эспрессо с молоком». Делаю глоток – недурно! Должна заметить, что кофе из аппарата внизу, за тридцать рублей, ничуть не хуже того, что подают наверху, в VIP-зале, за триста. Разумеется, разница в цене – плата за статус. С другой стороны, вам не кажется, что все это – обычное надувательство? Кажется, сама приставка VIP в нашей стране обозначает не столько разницу в качестве, сколько разницу в цене…

Проглотив кофе почти залпом, захожу в павильон, торгующий прессой, минералкой и шоколадом. Надо тоже запастись парочкой журналов, чтобы убить время до вылета. Та деловая пресса, что предлагается в нашем зале ожидания, мне, кажется, не по зубам.

С обложек глянцевых изданий на меня смотрят идеальные женщины. У них нет возраста, веснушек, прыщей, кариеса, целлюлита, и у всех – очень, очень хорошее настроение. Какой селекционер вывел породу этих сказочно красивых животных? Фотошоп, конечно, наше все, но глянцевые журналы в наши дни больше походят на научно-фантастические.

К черту глянец! Куплю какую-нибудь книгу, Виана или Воннегута, и все дела. Протиснувшись в узкое пространство между стеллажами с периодикой, подхожу к цветным корешкам художественной литературы, и тут где-то внутри меня рождается холодок.

Кажется, в поле моего зрения попало слово «смерть».

Неприятно екает сердце. Я еще раз, осторожно, оглядываюсь и перечитываю заголовок. «Смерть в воздухе». Какие идиоты разрешают печатать статьи с подобными названиями, да еще и на первых полосах газет? Разумеется, это газета «Жизнь». Кто же еще у нас отличается таким редким человеколюбием?

Рука сама по себе тянется к газете. Стоп! Тихо! Никаких газет! Никаких дурных предзнаменований!