Быстрее С.

– Ну пожалуйста! Лизонька! Пожалуйста! Ника – такая классная сучка! Я же скоро взвою без секса-то! – шепчет он умоляюще. – Я даже сейчас возбужден!

И он красноречиво смотрит вниз, в район собственной ширинки.

– И куда ты ее потащишь, если ночуешь у меня? – насмешливо интересуюсь я. – А мне, кстати, что прикажешь делать? Свечку вам держать из соображений безопасности? Вдруг она маньяк и затрахает тебя до смерти?

– О, как бы мне этого хотелось!.. – хохочет Иван. – Но я ее к тебе не потащу. Я ее… это… в туалете.

– О господи!

У Ивана вид подростка, к которому на школьной вечеринке неожиданно проявила благосклонность смазливая старшеклассница. Или он ее поимеет тут же, на лестнице, или останется девственником еще на год.

Я оглядываюсь. Ника, конечно, красавица – понятно, почему Иван на нее запал. Даже когда никого нет рядом, Ника сидит совершенно прямо, чтобы не испортить осанку, и лицо ее не покидает выражение легкой мечтательности, смешанной с изрядной долей кокетства. Мечта педофила! Интересно, сколько в ее жизни уже было клубных туалетов?

– Ей хоть восемнадцать есть? – мрачно спрашиваю я, глядя, как она картинно подносит к губам бокал с мартини.

– Ей двадцать! – теребит меня за руку Иван. – Я с ней пересекался пару раз, кое-что о ней знаю. Прикинь, у нее до этого парень был, а сейчас она с ним рассталась и совершенно свободна! Я не могу упустить такой шанс!

Мне нужно присвоить медаль за терпение и значок за мужество на пожаре любви.

– Ладно. У тебя время до трех. Потом я еду домой спать.

– Ты ангел! – чмокает меня в щеку Иван.

Глядя на него, любой может смело представить себе, что значит заезженное выражение «светиться от счастья». Хотя Ванька сейчас светится от похоти…

– Только знаешь что? Я не дам тебе сесть к ней в машину. Разве у нас уже разрешено вождение в нетрезвом виде?

Из клуба мы уезжаем на внедорожнике Ивана. Как всегда бесстрастный Андрей (когда он спит, кстати?) невозмутимо распахивает для меня переднюю дверцу. Тут происходит заминка. Ника, видя, что я тоже собираюсь присоединиться к их милому путешествию, решает проявить характер.

– А что, она тоже поедет с нами? – шепчет громко Ника, надеясь, что я услышу и немедленно провалюсь сквозь землю.

– Да, она поедет с нами, – твердо заявляет Иван, нетерпеливо подталкивая свою пассию к распахнутому салону. – Давай, зайка, поехали!

Интересно, как он будет садиться с такой даже мне уже видимой эрекцией?

Ника разглядывает меня, пытаясь определить мою близость к звездному телу, однако, понимая, что в игре в гляделки первенство останется за мной, едва заметно надувает губки и лезет в салон. Иван резво ныряет следом.

Я усаживаюсь рядом с Андреем, хлопаю дверцей, и мы наконец уезжаем.

26

Хихиканье и возню, доносящиеся с заднего сиденья, не может заглушить даже радио, которое Андрей включил по моей просьбе. Диджей-полуночник, разумеется бодрый, как взбесившийся в зоопарке слон, порет какую-то радостную чушь. Возможно, он просто живет по другому часовому поясу. Я же, открыв окно, наслаждаюсь ночной Москвой.

Словно и не существует где-то городской изнанки – безумного столпотворения в метро, глухих подворотен с мусорными баками, темных дворов однообразных спальных районов, освещаемых только экранами мобильных телефонов тусующейся на лавочках шпаны. Ночная Москва – в пределах Садового кольца, разумеется – похожа на идеальный макет самой себя, отстроенный специально для киносъемок. Деревья еще не облетели, и в воздухе присутствует ностальгическая нотка ушедшего лета. Все надраено до блеска, припудрено и причесано, простерилизовано и накрахмалено. На клумбах – цветы, на тротуарах – веселая праздношатающаяся публика, одетая в духе последних трендов, проносящиеся мимо машины свежевымыты и отполированы, и каждый вид, попадающий в поле зрения, просится на подарочную открытку.

Впрочем, вполне возможно, город кажется мне сошедшим с картинки лишь потому, что я обозреваю его из окна дорогого авто. И потому что воздух уже совершенно отчетливо пахнет надвигающимся дождем – а дождь неизменно поднимает мне настроение.

– Сейчас направо и до Столешникова переулка! – сообщает Ника, рот которой, кажется, тут же затыкают поцелуем.

Андрей кивает и послушно перестраивается в правый ряд. Красный зажигается в последний момент, и мы застреваем на светофоре. Я лениво наблюдаю за тем, как мимо нашего авто переходят дорогу случайные прохожие. Парни со скейтбордами. Влюбленные парочки за ручку. Пенсионеры с зонтиками… Что бы ни случилось завтра в моей или Ванькиной жизни, планета все равно будет продолжать наматывать километры вокруг Солнца. И люди на этой планете будут завтракать, обедать, ужинать, фотографировать котиков для своего ЖЖ, менять статусы на «Фейсбуке»… Переходить дорогу в положенном или неположенном месте, жаловаться друг другу на собственное начальство, тискаться в кинотеатрах, перемежая поцелуи попкорном… Даже если не все увидят рассвет, он все равно наступит…

– Езжай прямо, – говорю я Андрею.

Тот удивленно поворачивается ко мне.