Былое и Настоящее

Через секунду пилот мастерски выровнял тяжёлую машину, и её рука вернулась на место. Она посмотрела на бутерброд, потом на меня. Я изобразил задумчивость, но неудачно. Пережёвывая душистое мясо, она продолжала подозрительно посматривать на меня.

Известно, когда мужчина обращается к предмету своей любви, речь от волнения зачастую бывает несвязной. Это выглядит так, как будто он что-то пережёвывает.

Мне нужно было сжевать трофей, и я притворился влюблённым. Когда движения моих губ окончательно прекратились, соседка вопросительно посмотрела на меня. Наверное, дама хотела услышать признание в более отчётливых словах. Я извинился и сказал, что мне нужно пройти в туалет.

Когда я пошёл обратно, то заметил, что одно место в последнем ряду свободно. Что если к нему приписан бутерброд?! Я сел на это кресло, вызвал стюардессу и сказал, что меня обнесли. Она долго сверяла пассажирский манифест с номером над моим креслом. Явно девушка была застигнута врасплох. И принесла мне этот тёплый, хорошо прожаренный восторг и воду.

Какое это было наслаждение – есть горячее мясо, запивать прохладным напитком. Смотреть на облака, из которых на тебя с завистью глядели наверняка спрятавшиеся там ангелы. Бог был застигнут врасплох, и маленькое чудо свершилось.

Месть, или Давайте останемся друзьями

Рейс UA 107, Мюнхен – Вашингтон. Стюардесса катила тележку с горячими напитками по узкому проходу. Наклоняясь к пассажирам, она с лучезарной улыбкой спрашивала: «Вам кофе или чай?» Когда она поравнялась с рядом кресел передо мной, я открыл пакет и надкусил румяный пирог с мясом. Аромат свежей выпечки за секунду добрался до её прямого, в кокетливых веснушках носика. Бортпроводница, как и ожидалось, не выдержала этого радостного призыва к пиру после унылых запахов самолётной кухни. Она пошатнулась, рука её вздрогнула. Горячий кофе из стаканчика полился в глубокое декольте обслуживаемой в этот момент модницы. С яростью горного водопада напиток лился не больше секунды, прежде чем исчез в глубоком интиме. Горячая жидкость добралась до дремлющей в глубине лавы, и через секунду из прекрасного ротика модницы началось извержение вулкана.

– Дайте жалобную книгу, позовите пилота, я вас засужу! – пророкотала она.

Месть компании «Юнайтед» свершилась – чемодан моей жены был отомщён. Она дала мне его для поездки со строжайшим условием вернуть в целости и сохранности. Он был её постоянным спутником в поездках на конференции. На одной из них жена неожиданно получила похвалу от какого-то крупного учёного. После этого она решила, что этот чемодан приносит ей удачу. Он как талисман.

Перед полётом из Москвы в Вашингтон с пересадкой в Мюнхене я сдал его в багаж. Чемодан имел пару колёсиков, и его можно было удобно катить по гладкому полу. К сожалению, они были самым уязвимым местом. При сильном ударе им ничего не стоило отвалиться. Чемодан после этого превращался из катимого в носимый. И его обладатель уже больше не был элегантным путешественником, а становился такелажником. Я обернул колёсики целлофаном и настаивал, чтобы мне было позволено самому отнести багаж в соответствующее отделение самолёта. Мне отказали и сказали, что я получу его в целости и сохранности в Вашингтоне.

Когда прилетели в Мюнхен, то в зале вдруг объявили мою фамилию. Знаете, начинаешь чувствовать себя важной персоной, когда тебя объявляют на весь аэропорт. Потом мне объяснили, что нужно пройти в багажное отделение и забрать мой чемодан. Я возражал, что билет до Вашингтона и что багаж я должен получить там. На это мне объяснили, что такое правило работает для всех компаний, кроме «Юнайтед».

– А если вы решите «забыть» чемодан здесь до завтра, то с вас штраф 100 евро, – сказала работница багажного отделения, перехватив мой тоскливый взгляд, которым я обозревал его.

В общем, всё было не так уж плохо. Я вышел из метро на центральной площади Мюнхена, прямо у ратуши. Согласно карте до отеля было метров 200. Я увидел перед собой шесть узких переулков. Три из которых примерно совпадали снужным направлением. Я заметил, что площадь вокруг ратуши и все близлежащие переулки были замощены булыжником. Жители Мюнхена отдавали должное старым традициям.

«Колёса чемодана могут не выдержать таких ходовых испытаний», – подумал я.