Были ли Владислав Крапивин и Михаил Ахманов членами тайного общества Диск

Народ долго верил Путину, но сейчас уже откровенно разуверился. Так же, в своё время, народ долго верил и Сталину. А до того долго верил в «доброго царя». Специалисты называют эту веру «наивный монархизм». Но, дело в том, что вера в «доброго Бога» имеет те же корни, что и вера в «доброго царя». Но она может держаться только до тех пор, пока народ не поймёт, что «Не может Бог быть хорошим, если его мир такой плохой». И в истории так бывало не раз, о чём в нашей стране опять же знают только специалисты. Яркий пример такого пробуждения народа в Европе опять же гностическая религия. В XIII веке очень многие европейцы поняли, что «Не может быть Бог хорошим, если его мир такой плохой», и несколько десятилетий Европа качалась на весах, какой ей быть, христианской или гностической.

Так называемые «альбигойские крестовые походы» или «альбигойской войны» весьма наглядное тому свидетельство. Католической церкви с огромным трудом удалось устранить влияние альбигойцев, залив регионы распространения гностической религии кровью. И альбигойцы героически сражались не только против Католической церкви, но и против христианского Господа Бога, которого считали законченным мерзавцем, невероятно изуродовавшем наш мир. И героизм альбигойцев, которые практически никогда не сдавались, тоже вошёл в историю.

Самое же здесь главное, то, что наш мир действительно чудовищно изуродован. И это бесспорный факт. Иван Ефремов, в «Часе Быка» назвал это уродство – инферно, но наиболее удачно ему, на мой взгляд, удалось сформулировать эту мысль в другом своём романе «Лезвие бритвы», вот эта формулировка:

«Получить лучшее, создать совершенство природа может лишь через бой, убийство, смерть детей и слабых, то есть через страдание, – наращивая его по мере усложнения и усовершенствования живых существ. Это первичный, изначальный принцип всей природной исторической эволюции, и он изначально порочен. Поэтому понятие о первородном грехе, издревле обрушенное на женщину, должно быть перенесено на неладную конструкцию мира и жизни, и, если бы был создатель всего сущего, тогда это – его грех. Ибо мыслящему существу нельзя было не подумать об облегчении страдания, а не увеличении его, какая бы цель ни ставилась, потому что все цели – ничто перед миллиардом лет страданья».

Чего, как я уже сказал, не заметили супруги Бузиновские, а это один из краеугольных камней мировоззрения предложенного Робертом Бартини.

И, естественно, я не поверил не так давно появившимся публикациям, что книги Бузиновских это литературная мистификация, и продолжаю всерьёз изучать эту тему.

И изучаю я её и на предмет расширения списка писателей, скажем так, «дисковцев». И несколько лет назад я решил изучить в этом плане творчество Владислава Крапивина и Михаила Ахманова, настоящая его фамилия Нахмансон. И именно мои отзывы на их произведения, на предмет выявления в них конспирологической составляющей я и предлагаю вниманию уважаемых читателей.

И особо я здесь хочу остановиться на ситуации с творчеством Владислава Крапивина.

Я много лет считал его, скажем так, просто хорошим детским писателем.

И я понятия не имел, что он пишет ещё и научную фантастику. Пока в начале 90-х, ещё в СССР, мне не попалась его книга «Голубятня на жёлтой поляне». Вот тогда меня его творчество заинтересовало всерьёз. Но куда серьезнее оно меня заинтересовало намного позже.

В период, когда я начал работу над наследием Бартини, скажем так, уже не только в стол.

В 2011 году я издал большой научно-фантастический роман «Тёмное Пламя», по мотивам произведений Ивана Ефремова, и начал работать над его продолжением. И вот здесь произошло нечто, что заставило меня приостановить эту работу.

Одно из самых удивительных дел Роберта Бартини это создание им в 30-х годах невидимого самолёта, невидимого в прямом смысле слова, для глаз, а не радиолокаторов, которых, к слову, в 30-х годах ещё и не было. Информация об этом просочилась в открытую печать, и я впервые прочёл об этом, помню, в детстве, в моём тогда любимом журнале «Техника молодёжи». И я много лет пытался добыть об этом дополнительную информацию.