Читаем Были два друга полностью

Были два друга

- Сам знаю - подло, мерзко. Но это никуда теперь не денешь.

Василию Ивановичу вдруг захотелось поделиться своим горем с этим человеком, распахнуть перед ним изболевшуюся душу. Павел Захарович должен понять его, пусть и осудит. Все равно будет легче. Носить в себе этот груз дальше нет сил. Волнуясь, сначала нерешительно и сбивчиво, потом все больше проникаясь искренностью, Василий Иванович начал рассказы вать Ломакину о своем падении. Они шли по каким-то пустынным улицам уснувшего города, сидели где-то в скверике на скамейке, снова шли по улицам. По мере того, как Василий Иванович без утайки выкладывал перед Павлом Захаровичем свое давно наболевшее, ему становилось легче, с плеч будто свалилась огромная тяжесть.

- Ну вот и вся моя исповедь, - сказал в заключение он.

- Это хорошо, - раздумчиво промолвил Павел Захарович.

- Что хорошо? - не понял Василии Иванович.

- Что ты рассказал о себе. Некоторое время шли молча.

- Как бы вы, Павел Захарович, поступили на моем месте?

- Вот этого вопроса я и ожидал. Как бы я поступил на твоем месте? - Он помолчал. - Вернулся бы в семью.

- Кто же меня простит? - в отчаянии спросил Василий Иванович.

- Те, кто любят.

- Любят ли?

- Если бы не любили, не ждали. В любовь, Василий Иванович, надо верить, - подчеркнул Павел Захарович.

- Но имею ли я моральное право? Они остановились.

- Это право надо заслужить.

- Как?

На востоке уже занималась полоса зари. Павел Захарович поежился от утренней прохлады.

- Вот что, Василий Иванович, - начал он. - У тебя хватило решимости обидеть семью, родителей, товарищей. Неужели не хватит мужества искупить свою вину перед теми, кого ты обидел?

- Но как это сделать?

- Жизнь надо начинать заново. Ты оторвался от той среды, которая вскормила, воспитала тебя. Отсюда и все твои беды. Иди-ка, дружок, на завод, отбрось свою гордыню. Другого выхода у тебя нет. А то, о чем ты думал в припадках отчаяния, - удел слабых, безвольных людей, я бы сказал, трусливых, которые страшатся трудностей. Ты молодой еще.

Василий Иванович вдруг заметил, что они стоят возле калитки родительского дома. Значит, Павел Захарович умышленно привел его сюда.

- Да, другого выхода у тебя нет, - повторил Ломакин.

- Не могу…

- Значит, прочувствовал свою ошибку. Вот что дружок, иди-ка сейчас же, не раздумывая… - Павел Захарович легонько подтолкнул его в спину.

Был тот ранний час утра, когда сквозь рассеивающиеся сумерки все явственнее проступают деревья, дома, перспектива улиц, когда серый мрак ночи боязливо прячется по закоулкам, а на востоке все ярче разгорается заря. Василий Иванович посмотрел на небо, причудливо расписанное розовым, красным, пурпурным, оранжевым, и впервые за столько дней заметил его красоту и величие. И все вокруг него прояснилось, предстало вдруг в чистом свете, будто с глаз спала повязка. На сердце не стало того груза, что давил его уже так давно.

Над городом рождался новый день…

1953- 1959 гг.

Павел Кузьмич Иншаков

БЫЛИ ДВА ДРУГА

Художник В. А. Пташинский

Редактор А К. Аванесова

Художественный редактор М. К. Омелянчук

Технический редактор Ю. М. Б а б а к

Корректор А. 3. Г е й к о

Сдано в набор 1.111-63 г. Подписано к печати 2.VII-63 г.

Бумага 84х108¹/зг- Бум. л. 6,5. Печати, л. 13,0. Условн. печати, л. 21,32. Учетно-издат. л. 22,5. МА 03105. Заказ № 615. Тираж 75000.

Цена 68 коп. + переплет 15 коп. Краснодарское книжное издательство, Красная, 74.