Бутылка

Полуоткрытая веранда, огороженная решёткой из планок, закреплённых по диагонали крест-накрест. Тюлевые шторки на окнах, квадратные столы, развёрнутые ромбиком. Словом, тоже типичный советский общепит. Ну а цены тогда были очень лояльными, в купонах.

Я расщедрился. Заказал крымского красного вина (грузинское было подороже), шашлык и овощную нарезку. Девушка меня удивила, закурив. Из сумочки появилась пачка «Кента» (модных тогда, только-только появившихся импортных сигарет). Предложила и мне. Я потянулся было, но передумал, смущённо качнув головой. Решил, что опять закашляюсь, и будет совсем глупо. А девушка вновь рассмеялась. И я впервые заметил… сейчас, под навесом, густо увитым плющом, когда вечернее солнце мягко светило сквозь зелень, заставляя золотиться загар… что она, пожалуй, была старше меня. Смуглая кожа совсем не такая, как у моих одногрупниц: с россыпью крупных пор, а от крыльев носа к губам тянутся заметные складки.

Выяснилось, что Алёна из Рязани. Она – мастер спорта по лёгкой атлетике. Теперь учится на инженера пожарной безопасности в институте радиотехники, а в Крым приехала на летнюю подработку – инструктором по лечебной физкультуре в санатории. Вообще-то, у неё в Ялте тётя (отсюда и знание суржика), но там вакансий не было, так что пришлось устроиться и поселиться здесь, в профобщежитии.

Я тоже не мог похвастаться отдельным жильём и скис. Мы доели шашлык, и вино как-то быстро закончилось. Девушка слушала мой скромный рассказ о себе уже без энтузиазма, но вдруг… Когда я сказал, что приехал на раскопки древнегреческой крепости, датированной аж первым веком нашей эры, её глаза загорелись.

– А можно пойти посмотреть?!

– Ну… Может, завтра днём…

– Нет. Днём я занята. И вообще… А можно сейчас?! Там, наверно, как раз никого…

– Хех… – усмехнулся я. – Там всегда кто-то есть. Говорю же, в палатках живут…

– Не… – протянула Алёна уже как-то скучливо. – Не хочу, когда там все. Я хочу… Чтобы было ощущение тайны! А давай… Там же, наверно, не на всей территории живут? Палатки не на самих развалинах?

– Нет…

– Давай туда ночью пойдём?! Покажешь мне потихоньку, что вы там раскопали… Пока все спят… Можешь?

– Ну… Там же сторож…

– Прямо такой страшный дядька? А он тебя знает?

– Нет… В смысле, да… Но ему не понравится…

– А мы тихонько… Там ведь нет забора из колючки?

– Ну нет…

– Ну вот! Давай, а? Возьмём фонарики, ранцы… У тебя есть фонарик?..

В общем, не знаю, как… может, вино ударило в голову, или так очаровала девушка, но… уболтала она меня, чтобы сейчас мы разошлись по домам, а попозже, когда стемнеет, встретились в можжевеловом парке. Хотя… До раскопок оттуда было прилично. Автобусы после десяти не ходили. И я сомневался, что мы доползём туда и к утру.

***

Когда за окном стемнело, я, тяжело вздыхая, достал из шкафа рюкзак, вынул из него все пожитки, сунул китайский фонарик, купленный накануне в ларьке по настоянию девушки, да баллон питьевой воды. Ну, ещё кое-что из аптеки. Так, на всякий случай. А вдруг.

Стараясь не разбудить соседа по комнате, оделся, накинул ветровку, влез в видавшие виды кроссовки и шмыгнул на улицу. Там было очень прохладно. Ветер трепал кроны вязов и лип, щетинистые кусты можжевельника, заставляя меня озираться, как будто из них кто-то мог выскочить.

Фонари не горели. Я поспешно шагал по извилистым улочкам, поднимаясь от в гору побережья, ориентируясь по звёздному небу (где в просвет между деревьями видно звёзды – там и дорога). Наконец показался парк. Я встал на перекрёстке двух его главных аллей.

Минуты тянулись медленно. Я глянул на часы «Чайка» со светящимися стрелками (подарок родителей). Десять минут первого. Двадцать. Никого. Странно. Никто даже не гуляет в парке. Я уже подумал, что всё это – злой розыгрыш.

Тут на другом конце улицы заревело, застрекотало. Затарахтели щелчки обратной вспышки в моторе. На фоне синего неба возник чёрный силуэт мотоцикла. Он повернул с дороги, огибающей пляж, и понёсся ко мне.

Я отпрянул. Решил, что это какой-то ночной проезжий. Вдруг байк с визгом затормозил. Я аж подпрыгнул. По ногам хлестнул веер гальки, выброшенной из-под колёс.

Изо всех сил я вгляделся во тьму. И услышал знакомый переливистый смех.

– Ха-ха-ха-ха!.. Что, страшно? Это я у своей сменщицы взяла! Она местная… На! Надень!

Алёна протянула мне что-то большое и круглое. Я понял: это шлем. Неуклюже нахлобучил его. Он был великоват и сползал на брови. Пришлось туго затянуть ремешок под подбородком.

После короткого ликбеза о езде на мотоцикле я влез на сиденье позади Алёны. Деликатно обхватил её талию. Понял, что она тоже одета в джинсы и плотную куртку.

– Не стесняйся, крепче держись!

Мы тронулись без происшествий. Байк быстро набирал скорость. Я крепко вцепился в Алёну, тыльной стороной рук ощутив тяжесть её груди. Я аж задрожал и почувствовал расширение её грудной клетки: она снова расхохоталась.