Буржуйка

— Останови здесь! — Махач обошёл свой дом с торца и осторожно заглянул во двор. В лунно-снежном сумраке вырисовывался силуэт незнакомого джипа под мёртвыми окнами. Света по-прежнему не было, и темнота стояла зловещая, средневековая. Неожиданно Махач закрыл по зоновской привычке затылок ладонями и рухнул в снег. Что такое? Свет — обычное электрическое освещение на столбах и в окнах домов — вспыхнул разом, и это было настолько неожиданно, как будто влупили все прожектора на вышках, как оно бывает при побеге. Одно окно на втором этаже, правда, тут же потухло. Махач глянул ещё раз — так и есть. Это было его окно. Крадучись, обогнул дом. Все три окна тёмные, неживые. Лариска так поступить не могла. Насидеться в страшной темноте Бог весть сколько, а когда дали свет — тут же его вырубить. Нет. В квартире не Лариска. Как минимум, не одна Лариска. Повторять вчерашний опыт разборок Гоче не улыбалось. Он развернулся и зашагал обратно к трассе. В животе алчно урчало — сутки уже без еды. Надо было срочно искать вписку на ночь. Имелась в округе пара шалав на примете — но к ним без бухла нечего даже рыпаться. А все винные точки в такое время, понятно, закрыты. Оставался Икона. К Иконе идти не хотелось — подонок и стукач. Но других вариантов ночлега у Гочи не было.

Икона — в миру Генка Иконников — занимал большой чёрный двухэтажный барак с печным отоплением в самом начале улицы Павла Морозова. Жильцов оттуда давно расселили, и помещения частью были задействованы Иконой под производство, а частью, если можно так выразиться, под потребление. Икона гнал спирт. У него имелось четыре «миниспиртзавода» бренда местной оборонной промышленности, выдававшие продукт из зерновой браги — для VIP-пользователей. И ещё один мега-агрегат сборки деда Буржуя, перерабатывавший в заветный этанол методом какой-то непростой возгонки любую органику — начиная от опилок, и заканчивая понятно чем. Обслуживало Иконино хозяйство несколько неопределённого пола и возраста бомжей, здесь же и ночевавших. Трое-четверо собирали по округе органику, один обслуживал агрегат — именовавшийся «Асыпушкин», по принципу «наше всё», — и осуществлял разлив, а один — самый вдумчивый — клеил акцизные марки. Духан стоял на три квартала. Осуществлять подобного рода деятельность Икона мог по одной простой причине — он был стукач-многостаночник. Работал на три конторы сразу — Октябрьский РОВД, ОБЭП и наркоконтроль. При этом аккуратно отчислял в общак, и перед каждым визитом к ментам имел консультацию с самим Бармалеем. Такая взаимовыгодная форма сосуществования устраивала всех, кроме самого Иконы — по мере того, как он спивался, в нём всё выпуклее проступали черты бунтаря-философа с метафизическим душком.

Гоча прошёл ближе к печке и уселся на придвинутый кем-то табурет. Вся кодла синяков, как воины какого-нибудь шотландского клана, расположилась в вольном порядке вокруг своего предводителя, внимая его речам.

— Азохенвей, Махач! — приветствовал Икона гостя.

— Сам такой, — не нашёлся, что ответить Гоча. — Скажи лучше, что в городе творится? Я только с крытой вышел, ваще не в теме. У вас что, в натуре, война?

— Летит рогатая звезда, — провозгласил Икона, проглатывая маринованную свинушку. — Звезда Моисея. Праведные спасутся, а оставшиеся отсосут.

— Конкретнее можешь? По списку. Менты тихарятся, такого здесь ещё не было. У нас на Кавказе было, когда пиндосы власть меняли.

— Кушай жаркое, Махач, и пей спирт. Ментам сегодня вломили реально. А завтра всем князьям мира сего придёт карачун-бабай. Или я не Икона! Летит звезда Полынь, и будет им горько.

— Горько! — вскричал из кучи тряпья какой-то восторженный последователь, и двое золотарей неопределённого пола начали целоваться взасос, поднимая вонь. Тут свет мигнул и погас. Икона, явно готовый к такому варианту, запалил керосинку.

— Блаженны нищие духом, — указал он Махачу на своих подопечных, — ибо спасутся. А возгордившиеся в каменных башнях станут кормом для псов. Кстати, отведай жаркого из русского спаниеля. Три часа, как лично освежевал.

Гоча ткнул вилкой в сковороду. Оказалось недурно. Впрочем, на зоне доводилось в хороший день отведать собачатины — говорили даже, от тубика излечивает. Он не брезговал. Навернул под очищенную «буржуйку» пару паек, прежде, чем снова осторожно спросить:

— Икона! Ты типа всё знаешь. Это что — реально будет конец света?

— Махач, Махач… Да конец света уже наступил — вот он, — Икона ткнул грязным перстом в мёртвую электролампочку. — А завтра, максимум послезавтра, будет конец газа. Отоплению центральному, чтобы вылететь полностью, нужно при такой температуре сутки. Просчитано. Это называется системный кризис. Так что пей спирт и закусывай русским спаниелем. Ещё как бы не пришлось завтра хавать холодец из христианских младенцев…