Бурный финиш

— Ярдман велел мне включить огни на полосе, если вы попробуете что-то предпринять. — Он поспешно положил ключи назад, словно они были раскаленными. В его голосе слышалось смятение. — Ярдман считает, что вам лучше остаться здесь. Согласитесь, мне вряд ли стоит начинать новую жизнь с поступка, идущего вразрез с указаниями друзей.

— Это указания Ярдмана.

Он немного пошевелил мозгами и сказал:

— Если я позволю вам вернуться в Англию, то этого не сможет сделать Ярдман. Его система транспортировки перестанет существовать. — Он ужаснулся при виде той пучины, в которую чуть было не ввергся. — У меня могут возникнуть осложнения.

Я промолчал. Номер не прошел. Я немножко пошевелил руками, пытаясь в подражание Гудини[12] избавиться от цепей. Без толку. Через некоторое время я спросил Раус-Уилера:

— В каком отделе министерства финансов вы работали?

— Начальное финансирование.

— Что это означает?

— Субсидии.

— То есть именно ваш отдел решал, кто именно и в каком объеме получит государственные дотации?

— Совершенно верно.

— Строительство, наука, оборона...

— Да.

— И вам лично известно, какой проект находится в стадии одобрения?

— Да.

Вот, значит, почему он их заинтересовал. Тогда все понятно. После паузы я спросил:

— А что это за ультразвуковой прибор?

— Ультразвуковой?... Нет, это не британский проект, если вас это интересует.

— Насколько я понял, он испускает ультракороткие волны на частотах природных веществ...

— Так говорил Ярдман, — сухо признал Раус-Уилер.

— Но это означает, что с его помощью можно ломать предметы... как стекло.

— Не знаю, я не специалист, — по его тону было понятно, что его это совершенно не волнует.

Я мрачно уставился в пол, пытаясь понять, почему Раус-Уилер решился на измену. Разумеется, он человек самодовольный, обиженный невниманием и неспособный признать свои пределы. Но таких тысячи, и эти люди не продают свою страну за квартиру, машину и похлопывание по плечу.

Тут должно быть что-то еще. Какие-то иные, темные, потайные мотивы, не дававшие ему покоя. Но куда бы он ни уехал, он останется самим собой. Еще лет пять, и он почувствует себя столь же недовольным и обойденным. Никому не нужный, однажды использованный одушевленный предмет.

Как оказалось, мое будущее он видел в таких же мрачных тонах, что и я его.

— Вы думаете, — прокашлявшись, осведомился он, — Билли вас убьет?

— Что за детский вопрос? Посмотрите, как он обошелся с летчиками.

— Но он все время тянет...

— Приберегает конфетку на потом.

— Как вы можете так легкомысленно к этому относиться?! — воскликнул Раус-Уилер. — Ваше положение очень серьезно!

— Как и ваше. И я бы с вами не поменялся местами.

Он улыбнулся презрительно-недоверчиво, но что делать. Это и правда было так. Как говорил Саймон: никто не живет вечно, и, наверное, в восемьдесят лет умирать ничуть не легче, чем в двадцать шесть. А кроме того, размышлял я вполне в стиле викторианской мелодрамы, внутренне улыбаясь этому, есть уделы похуже смерти.

У ангара затормозил тяжелый грузовик или автофургон, и в помещение вошел водитель. Он был молод, как Джузеппе, холоден и быстр. Он посмотрел на меня без особого интереса и что-то быстро сказал по-итальянски Раус-Уилеру, но я понял лишь одно слово: «Брешиа».

Раус-Уилер выставил перед собой ладонь.

— Я не понимаю вас, друг мой, — сказал он. — Подождите, я сейчас найду Ярдмана.

Это, однако, оказалось лишним, ибо мой бывший босс появился сам в сопровождении своей свиты. Все были вооружены лестницами, кистями, банками с краской, и в руках у них были комбинезоны. Войдя в ангар, Ярдман обменялся с водителем церемонными приветствиями.

— Значит, так, — сказал Ярдман Билли. — У нас несколько легких ящиков и один тяжелый. Легкие мы загрузим через переднюю дверь и поместим их в багажное отделение. Затем мы откроем заднюю дверь, втянем на переброшенном через блок канате тяжелый ящик и поставим его на торфяную подставку для заднего бокса, того, который разобран. Ясно?

Билли кивнул.

Я было открыл рот, но раздумал говорить и снова его закрыл.

Это не укрылось от внимания Ярдмана.

— В чем дело? — спросил он.

— Я просто так, — ответил я безучастно, но Ярдман подошел ко мне, присел на корточки и уставился мне прямо в глаза.

— Нет, мой мальчик, тут что-то не так, но что именно?

Он вглядывался в меня, словно пытаясь прочитать мои мысли. Его мозги лихорадочно расшифровывали мою обмолвку.

— Вы хотели мне что-то сказать, но передумали, а мне кажется, я должен это знать, иначе у меня возникнут проблемы.

— Давайте я выколочу из него признание, — встрепенулся Билли.

— Нет, будет быстрее, если я сам догадаюсь, в чем дело. Итак, наверное, вам что-то не понравилось в способе загрузки самолета? Ну конечно, мой мальчик, вы хорошо знаете, как надо загружать самолеты. — Ярдман встал и щелкнул пальцами. — Верно! Тяжелый ящик не на месте. Билли, передвинь кобыл в передние боксы, ящик поставь на место предпоследнего, а последние пусть остаются как есть.

— Что же мне, передвигать всех лошадей? — недовольно уточнил Билли.