Бурные страсти тихой Виктории

— Подожди, какой еще принц крови? — нахмурился отец. — Ничего такого я тебе не говорил. Да и непохоже, что в генах Александра течет королевская кровь.

— То есть мое происхождение ничем не хуже его?

— Да уж вряд ли хуже! — запальчиво произнес отец.

— Тогда назови мне причину, по которой я должна продолжать с ним жить, несмотря ни на что…

— У вас семья.

— Была. Один раз я его простила. Прошло совсем немного времени, и все повторилось. Больше я его не прощаю, понятно? Еще вопросы будут? Нет? Зато у меня есть ответ на твои незаданные вопросы: мне не нравится у тебя работать. Слишком уж плотно ты занялся моим воспитанием теперь, когда я совершеннолетняя женщина. Решил, что недовоспитал? Тогда все равно уже поздно… Мне написать заявление или ты так меня уволишь?

— Погоди. — Отец досадливо качнул головой, будто невольно допустил промах, который не знает, как исправить. — Ну прости, дурака свалял. Александр позвонил, в голосе слезы: семья рушится, помогите.

— А ты и бросился на помощь? Понимаю, мужская солидарность…

Отец тяжело вздохнул:

— Витуська, мир? Кстати, мне звонил Герман Семенович, спрашивал, не думаешь ли ты от меня увольняться. Может, пойдешь к нему? Он оклад пятьсот баксов обещает.

— Пойду. В его фирме я не чувствую себя опекаемой, а уж тем более провинившейся. Он не станет в рабочее время прорабатывать меня за ошибки в личной жизни.

— Язва ты, Виктория, — опять вздохнул отец — сегодня ему ничего не оставалось, как только вздыхать. — Иди к Елене Александровне. Я скажу, чтобы тебя уволили переводом… Кстати, как поживает Блэк?

— Сегодня пытался грызть кость.

— Ты давала больному псу кость?

— А что, не надо было? Это ему принес тот, кто его сбил.

— Нет, тут давать советы трудно, я же не ветеринар. Если ему больно кусать, он и не станет, а будет посасывать, как ребенок игрушку.

— Ну, папа, ты и скажешь! — засмеялась Вика, в момент прощая отца. Он же хотел как лучше, а в глубине души понимал, что не стоит с Викой говорить о ее отношениях с мужем, потому и повысил на нее голос. От раздражения на самого себя.

Даже если она и не так себе его наезд объясняет, то все равно это ее отец. Единственный и любимый, пусть он и ошибается и пытается по своему мужскому разумению ей помочь… Вот как, она уже снисходительно относится к собственному отцу!

— Когда Герман Семенович сказал на работу выходить?

— Да хоть завтра.

— Ты позвони ему, скажи, что завтра и выйду. Не обижайся, папа, но и вправду будет лучше, если я стану работать не в твоей фирме. А то перед девчонками неудобно.

— Меньше всего я думаю о каких-то там девчонках, — буркнул отец, подавая Вике конверт.

— Что это? — спросила она.

— Твое выходное пособие.

Вика заглянула в конверт.

— Что-то здесь многовато.

— Это процент от продажи, — ухмыльнулся Павел Данилович.

— А я что-то для тебя продавала?!

— Нет, это я продал тебя Герману. Он так тебя расхваливал. Мол, и англичане покорены. Он именно так и сказал — покорены. Просил, пришли ко мне Вику, а я тебе прогулочный катер продам по себестоимости. Поняла? То-то. Я уже на него и покупателя нашел.

— Эти бизнесмены даже на родной дочери готовы заработать, — язвительно сказала Вика, берясь за ручку двери. — Не говоря уже о партнерах.

Павел Данилович рассмеялся:

— Все-таки хорошо, что я тебя сплавил. Пусть теперь Герман помучается! Да, раз у тебя еще куча времени, зашла бы в университет, а? Узнала бы, что нужно, чтобы восстановиться.

— На бюджет, наверное, не пробиться.

— Ничего, если и на коммерческое пойдешь, сама сможешь за учебу платить. С такими-то деньжищами. Я, в переводе на доллары, начинал с суммы, впятеро меньшей, чем твоя.

— У тебя же не было такого известного отца.

— Лиса Алиса, — проговорил ей вслед отец.

Несмотря ни на что, день для нее оказался удачным. В деканате в ее документах стоял какой-то значок, то есть, как объяснила секретарша, ей предстоит беседа с деканом. У его кабинета образовалась небольшая очередь, в которой зареванная девица судорожно всхлипывала и комкала в руке носовой платок. «Выгоняют ее, что ли?»

Прямо в секретариате Виктория мысленно продумала свои возможности. У нее отложено на всякий случай где-то около тысячи долларов. Если жить экономно, на год ей хватит, а там… Кое-что заработает за лето. С сентября она перейдет на третий курс дневного, а там можно будет брать переводы, работать по вечерам. Она решила стать настоящим профессионалом, что, по мнению бабушки, возможно только на дневном отделении.

А если на бюджетное отделение ее не примут? Придется-таки занять деньги у отца. Может, пускать квартирантов? Ладно, об этом потом. Как раз подошла ее очередь.

— А, явилась, — сказал декан, потирая руки. — Документы пришла забрать или доучиваться будешь?

— Доучиваться, — покраснела Вика.

— Балбесы, — беззлобно протянул декан, профессор, известный в среде языковедов человек, — их бесплатно учат, стипендию какую-никакую дают. Можно сказать, гордость курса, все бросила и ушла.

— Говорят, на бюджетном отделении мест нет, — тихо пробормотала Виктория.