Бурная ночь

– Я знала, что вы проголодались, и потому принесла вам ужин. – Наконец она заставила себя выпрямиться и встретить его испытующий взгляд. – Ветчина холодная, но зато сытная, а хлеб свежий.

– Уверен, что все это изумительно. Миссис Корнелл достигла подлинного искусства в кулинарном деле.

Она ответила вымученной улыбкой.

– Да, и мне удалось утащить несколько пирожных с абрикосами из тайных запасов Спенсера.

Продолжая удерживать ее взгляд, Фредерик шагнул вперед и остановился только, оказавшись лицом к лицу с ней, его руки легли ей на плечи.

– Порция!

Она нервно облизнула губы, и от этого по его уже разгоряченному телу разлилась волна тепла. Черт возьми! Если она здесь только для того, чтобы покормить его, то ему остается впасть в глубокую грусть.

– Что? – настороженно спросила она.

– Зачем вы здесь?

– Я же вам сказала. Я решила, что вы проголодались, и…

– Вы всегда приносите подносы с едой в комнаты ваших голодных постояльцев? – перебил он, осторожно стараясь привлечь ее ближе к себе.

– Некоторым.

Он едва заметно усмехнулся, и руки его переместились на ее талию.

– Крошка, неужели так трудно признать, что вы хотите быть со мной?

– Да, – неохотно призналась Порция.

– Почему?

Порция со вздохом подняла руки, и они легли на атласные отвороты его халата, разглаживая их.

– Не знаю.

– Скажите мне. – Фредерик опустил голову, и его губы коснулись нежной кожи у нее на виске. – Скажите мне, Порция, почему вы здесь.

– Я хотела…

Слова ее прервал тяжкий вздох, а его губы спустились ниже, чтобы исследовать ямочку у нее за ухом.

– Я хотела видеть вас, быть с вами.

Он глубоко вдохнул ее аромат, запах полуночных роз, а руки опустились еще ниже, на ее бедра. Одним резким движением он привлек ее к себе и прижал к своему жесткому, мускулистому телу. Это было наслаждение, окрашенное горечью из-за тяжелых складок ее платья.

– Вы здесь, со мной, куколка, – тихо бормотал он. – А теперь скажите, почему хотите быть со мной, чего вы ждете от меня?

При этом вопросе Порция замерла, и дыхание ее стало неровным и хриплым, потому что она инстинктивно боролась из страха установить между ними такую интимность.

Наконец она глубоко вдохнула воздух и без предупреждения потянула за отвороты халата, обнажая его грудь. Фредерик издал придушенный звук, когда ее губы принялись покрывать поцелуями его обнаженную кожу.

– Я хочу вас, – прошептала Порция, и ее руки скользнули под халат и сжали его плечи.

Несмотря на сладостное и мучительное прикосновение ее нежного рта и потрясение, у Фредерика хватило здравого смысла спросить Порцию, сознает ли она, что предлагает.

– Вы уверены, Порция? Не проснетесь ли вы утром, терзаясь угрызениями совести?

Она запрокинула голову и встретила взгляд его сузившихся глаз.

– Не знаю, что принесет утро, Фредерик. Знаю только, что сейчас я не хочу быть одна. Хочу, чтобы ваши руки обнимали меня. Хочу быть с вами.

– Вы хотите быть моей?

Ее губы изогнулись в улыбке, полной чистого искушения.

– Полностью.

У Фредерика вырвался трепетный вздох, и его свернутое в тугие кольца желание рванулось на свободу, в теле будто произошел небольшой взрыв.

Возможно, завтра он снова станет ее врагом, но сегодня Порция была нежной и податливой.

И впервые в жизни он предпочел жить минутой.

– Значит, так тому и быть.

Порция ощутила момент, когда железный самоконтроль Фредерика дал сбой. Она угадала это по конвульсивному движению его пальцев и по яркому блеску серебристых глаз.

Воздух вокруг них был напоен жаром и электрическими разрядами, но Порция не ощутила яростной всепоглощающей страсти Фредерика. Его губы были нежными, как перышко, когда прикасались легкими поцелуями к ее лицу и спускались ниже по подбородку.

– Моя полуночная роза, – прошептал Фредерик, притрагиваясь губами к ее коже, а прикосновение его усиков вызвало новую вспышку возбуждения, и по спине поползли мурашки. – Я до боли желал вас.

Порция издала еле слышный стон, позволив своим рукам блуждать по разгоряченной шелковистой коже его груди. В прошлый раз Порция была так поглощена собственными ощущениями, что не отвечала на ласки Фредерика. Теперь же впитывала соприкосновение с его кожей, слегка жесткой на ощупь, оттого что грудь была покрыта золотистыми волосами. Порцию пленяла игра мускулов, напрягавшихся под ее пальцами.

Потрясенная этим прекрасным открытием, Порция едва сознавала, что делает, и до тех пор, пока не ощутила легкого дуновения ветерка на своей спине, не поняла, что он расстегнул пуговицы на ее платье и теперь трудился над шнуровкой корсета.

– Да, – выдохнула Порция, почувствовав, как тяжелое платье соскользнуло на пол и она осталась в своей прелестной сорочке. Лишенная уродливого коричневого платья, Порция почему-то ощутила себя восхитительно женственной.

– Я хочу вас, Порция Уокер, – хрипло сказал Фредерик.

Подняв на него глаза, она встретила его обжигающий серебристый взгляд.

– Я тоже вас хочу, Фредерик Смит.

Едва эти слова слетели с ее губ, как его голова опустилась и от яростного поцелуя дыхание прервалось. В этом поцелуе был долго сдерживаемый голод, вырвавшийся, наконец, на свободу.