Буря начинается

Постепенно все собрались на пристани, каждый со своим зонтиком: Галлиана Гете, Джупитус Коул, костюмер синьор Гондолфино, Труман и Бетти Уайлдеры — родители Натана и опекуны Топаз. Перед тем как девочка покинула Точку ноль несколько дней назад, им сообщили о задании, доверенном приемной дочери. Теперь они понимали со всей определенностью, что она не вернется. Они пришли выразить поддержку, но держались позади, в тени. Бетти промокала глаза шелковым платочком.

Корабли встали рядышком на якорь, агенты показались на сходнях, и встречающие разразились стихийной овацией. Они бурно рукоплескали Алану с Мириам, но с еще большим восторгом приветствовали Джейка, последним сошедшего на берег.

— Добро пожаловать домой, Джонесы! — во всю мочь прокричал синьор Гондолфино.

— Ура, ура! — хором подхватили остальные.

Мириам осторожно передала Галлиане сверток, в котором лежали склянки с чумой.

— Мы вернулись с победой, — начал Натан свою речь «экспромтом», дождавшись, пока все не успокоились. — Все агенты великолепно справились со своими задачами. Катастрофа в Италии была предотвращена. — Он вскинул руки вверх и провозгласил: — Ренессанс остался невредимым. — Затем встряхнул золотисто-каштановой гривой, на миг прикрыл глаза и продолжил куда более серьезным тоном: — Тем не менее в этот радостный час давайте все вспомним Топаз Сент-Оноре, которая храбро отправилась на новое задание.

— Топаз Сент-Оноре! — хором прошептали все.

Джупитус, державшийся очень тихо, прочистил горло.

— Фруктовые закуски и шампанское будут поданы в парадном зале через час. Прошу всех присутствовать, поскольку я намерен сделать объявление.

Когда выступления закончились, Роз тут же бросилась к брату и невестке и чуть не задушила их в объятиях.

— Никогда больше не уходи на задание, не предупредив меня, — укорила она Алана. — Ты все еще мой младший брат, помнишь?

Галлиана приобняла за плечи изрядно травмированного всем пережитым Джейка.

— Я много слышала о твоей храбрости. Чарли клянется, что ты хранитель до мозга костей. Мы все гордимся тобой.

Мальчик улыбнулся, но командующая чувствовала, что эмоции переполняют его. Она притянула его ближе.

— Знаю, знаю, — с понимание шепнула она. — История может быть невероятно волшебным, но в то же время и весьма обескураживающим местом.

Когда Джейк прибыл вместе с родителями, парадный зал уже гудел от дружеской болтовни многих хранителей истории. Все члены семьи успели переодеться: Мириам — в свое любимое платье, захваченное из лондонского дома, Алан — в старые вельветовые штаны (и то и другое было извлечено из красного чемодана). Джейк облачился в новый костюм в стиле двадцатых годов девятнадцатого века: нарядные брюки, застегнутый на все пуговицы жилет, белую рубашку и галстук, завязанный бабочкой. Со своими темными волосами и большими карими глазами в таком наряде он выглядел настоящим романтическим героем.

Зал освещало множество мерцающих свечей и украшали свежие цветы. За четырьмя огромными окнами над безбрежным штормовым океаном господствовал сумрак.

Джупитус разливал шампанское по фужерам. Когда, к его удовлетворению, все собрались, он унял возбужденный гул, постучав ложечкой по своему бокалу.

— Я человек немногословный, так что буду краток. У меня радостная новость, — произнес он, хотя на лице его не было заметно ни следа улыбки, — мы с Осеан Нуар хотим объявить о своей помолвке.

Воцарившуюся тишину сменили растерянные аплодисменты. Осеан, поправив челку указательным пальцем, прошла сквозь толпу и встала рядом с Джупитусом.

Роз не хлопала, она была слишком потрясена даже для того, чтобы закрыть рот.

— Боже милостивый, — пробормотала она, притворившись, будто ищет что-то в своем саквояже.

Джупитус бросил на нее взгляд. Только Роз и Галлиана знали о его тайных чувствах, и ни та ни другая не наблюдали за ним сейчас, так что никто не заметил отразившегося на его лице глубочайшего уныния.

Новость о помолвке Осеан и Джупитуса ничуть не затронула Джейка, обдумывающего более важные вопросы. Его родители заблудились в истории. Непоколебимое упорство и чистая удача помогли ему их найти, но теперь он потерял Топаз. Навязчивые мысли о ней пробились на передний план его сознания. Сколько бы похвал он ни услышал от Галлианы и других хранителей истории, мальчик знал, что не справился с задачей, которую сам себе поставил: спасти девочку. Его терзали опасения, что он может никогда больше не увидеть подругу. Мир и так был огромным, но история, как он теперь понимал, была необъятна — столь же бесконечная и запутанная, как вселенная, наполненная невообразимой тайной.