Бунтарь Иисус

Совместная трапеза была «символом дружбы, близости и социального единства». Если в трапезе участвовали люди не из родственников, это обязательно отражало социальные границы и стратификацию общества.[106] Члены элиты ели с другими членами элиты (и это в целом сохранилось в современном западном обществе). Можно думать, что у представителей крестьянского класса правила относительно трапез были не столь жесткими. Но и тут некоторых людей исключали из группы своих. Кроме того, посадить за свой стол незнакомого человека было значимым поступком.

Для иудеев трапеза имела еще один смысл. По меньшей мере две группы иудеев того времени, фарисеи и ессеи, видели в совместных трапезах символическое выражение такого Израиля, каким его хочет видеть Бог. В этих группах было «закрытое застольное братство», что основывалось на толковании Божьего повеления из Книги Левит «Святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш» (19:2). Они понимали святость как чистоту. Сесть за стол с ессеями мог только человек, прошедший период «послушничества» и совершивший ритуальное очищение. Фарисеи ели только с теми, кто соблюдал правила ритуальной чистоты, которые были обязательны для священников, готовящихся участвовать в храмовом богослужении. Высокие стандарты чистоты создавали жесткие социальные границы вокруг застольного братства фарисеев.[107] Для обеих групп чин трапезы выражал представление о том, как будет выглядеть Израиль, если станет хранить верность Богу.

Это позволяет понять, почему трапезы, которые практиковал Иисус, вызывали столь бурные споры. Евангелия многократно повторяют примерно одни и те же слова критиков Иисуса: «Почему Он ест с мытарями и грешниками?» (Мк 2:16); «Он остановился у человека грешника» (Лк 19:7); «Он принимает грешников и ест с ними» (Лк 15:2); «Вот человек, любящий есть и пить вино, друг мытарей и грешников» (Мф 11:19; Лк 7:34).[108]

Поскольку христиане привыкли думать, что все люди грешны, им кажется, что упреки за совместную трапезу с «грешниками» отражают лицемерие критиков, которые по гордости не причисляют себя к этой категории. Но тогда слово «грешник» еще не обрело богословского универсального смысла. Скорее, как и слово «мытари», слово «грешники» указывало на определенную группу людей — на тех, кто, с точки зрения обвинителей, не соблюдал Закон в должной мере. Грешников и мытарей объединяет то, что они принадлежат к маргинальной группе, «худшие» представители которой относятся к изгоям и неприкасаемым. Поэтому Иисуса обвиняют в том, что он подрывает свой авторитет, садясь за стол с такими людьми. Мы вернемся к этому вопросу позже. А пока для нас важно понять, что общие трапезы занимали важное место в миссии Иисуса и носили достаточно публичный характер, так что становились источником споров и конфликтов.

Столкновение: споры и казнь

Миссия Иисуса вызывала конфликты. Это одна из ее главных особенностей, отраженных в евангелиях. Если сказать просто, власти его казнили. Но эти конфликты начались задолго до последней иерусалимской недели его жизни. Они сопровождали всю его общественную деятельность и в Галилее, и в Иерусалиме. Марк, рассказав о начале миссии Иисуса, тотчас же во второй и третьей главах описывает реакцию критиков Иисуса. Глава 7, также посвященная миссии в Галилее, повествует о серии столкновений. В Галилее Иисуса критикуют книжники (грамотный класс, обслуживающий элиту) и фарисеи (движение обновления иудаизма, придававшее огромное значение ритуальной чистоте).

Эта критика направлена на обычные действия Иисуса, такие как исцеления в субботу, трапезы с «недостойными» людьми, несоблюдение постов и законов чистоты. Иногда столкновение начинается с откровенно провокативных действий Иисуса, таких как въезд в Иерусалим и нарушение порядка в Храме в последнюю неделю его жизни.

В Иерусалиме этот конфликт превращается в смертельную схватку. Здесь уже Иисусу противостоят не фарисеи, но «первосвященники, старейшины и книжники».[109] В данном контексте книжники — это интеллектуалы, обслуживающие клан первосвященников и старейшин. Верховные священники (включая первосвященника) были главами аристократических священнических семейств, а старейшины — главами других богатых и обладающих властью семейств. Это — местная элита, группировавшаяся вокруг Храма и сотрудничающая со своими римскими повелителями, представителями империи.

Убедительный портрет Иисуса должен показать, почему его миссия вызывала такие конфликты. Его врагами были не просто какие-то злодеи, которые не переносят хороших людей. Среди них были искренние, благочестивые люди, живущие в соответствии со своим пониманием воли Бога относительно Израиля. Даже власти, виновные в аресте и казни Иисуса, возможно, заботились о благе страны, поскольку им выпала нелегкая задача поддерживать порядок, чтобы не вызвать недовольства Рима. Если мы думаем, что враги Иисуса просто дурные или злые люди, мы понимаем их неверно и, что еще хуже, рискуем не понять смысл и драматизм жизни Иисуса.